Ангелина Прудникова - Твёрдость по Бринеллю

Утром Дарья проснулась, когда пароход уже стоял у причала. Аквалангисты суетились, готовясь к выгрузке, и Дарья тоже схватилась за свой чемодан и быстро потащила его к сходням.

Через час землепроходческий пыл ее поубавился: гостиница в старинном, поразившем Дарьино воображение монастыре не принимала посетителей, так как готовилась к слету ветеранов войны, а на турбазе без турпутевки устроиться было невозможно. Такой ее, пригорюнившейся возле чемодана на крыльце гостиницы, застал Юрка, тот очкарик — весельчак, и с ним его дружок: они тащили мешок свежего хлеба — двухнедельный свой запас — прямо из пекарни.

— Что, прокатили? — участливо спросил он. — Я же сразу говорил: давай к нам. Где десять, там и одиннадцать, в тесноте, да не в обиде. Пошли-пошли-пошли, — он решительно подхватил ее чемодан, другой рукой — лямку мешка с хлебом. — Давай за нами! — он довольно бодро побежал дальше, а Дарье пришлось поспевать за ними, отдавшись полностью на волю рока и чернявого Юрки, а тот полностью, и с великим удовольствием, тут же принял на себя опеку над ней.

Аквалангисты сидели и слонялись по пахнущей мазутом пристани — ожидали отправления "доры", которая должна доставить их к конечной цели путешествия — на небольшой необитаемый островок под названием Конец, самый отдаленный в архипелаге, который они облюбовали для своих изысканий, и шельф которого, по проверенным данным, был очень богат и интересен. "Ну точно, к черту на кулички придется отправиться", — думала про себя Даша, но не очень-то расстраивалась: ребята пропасть не дадут, а то, что остров необитаем, ее очень даже устраивало — значит, там тишина и покой.

Вскоре пришел капитан суденышка, забулдыжного вида мариман, как и все местные моряки, пропитый и прокуренный, задубелый кряж. С аквалангистами, видно, уже была договоренность, и он без лишних слов дал им сигнал загружаться. Вещички были заброшены на судно за пять минут, укрыты брезентом, ребята и девушки, в их числе и Дарья (а рядом с ней — Юра, который от нее уже не отходил), расселись по свободным местам на банках, и "дора" неторопливо потянула в открытое море. По выходе из бухты, на просторе, оказался небольшой штормец, ветер срывал с вершин водяных торосиков соленые брызги и щедро бросал их в лица мореплавателей, но все это было, как видела Дарья, ребятам знакомо, и они с жадностью смотрели на темно-синюю волну, предвкушая скорую борьбу с ней на равных. Юрка рядом с Дарьей тоже радостно и восторженно всхлипывал.

Часа четыре под незамысловатым руководством капитана лодка резала волну, удаляясь все дальше и дальше от острова Центрального в сторону неведомого Конца.

Островок оказался похожим на большой камень, выступивший из воды, весь от старости поросший лесом, еловым и темным. "Дора" бросила якорь недалеко от берега, в виду небольшой избушки, и навстречу ей тут же отчалил рыбачий карбас с человеком на борту.

— А говорили — необитаемый, — удивилась Даша.

— А лесничий — забыла? — начал объяснять Юрка. — Он тут хозяин. Тут и родился, живет вместе с матерью на той оконечности острова. А здесь у него наблюдательный пункт. Здесь мы и остановимся, если договоримся… Привет, Саша! — закричал он подплывающему лесничему, и тот, издалека узнав старых знакомцев, молчаливо засиял. Был Саша человеком щуплым, рыжеволосым и бесцветным, да к тому же скромнягой, как оказалось: при виде девушек он тут же залился краской, молча хмурясь и досадуя при этом — видимо, знал о своем недостатке.

— Ну что, Саша, занимаем твою хибару? — пожимая руку лесничему, походя спрашивали аквалангисты, споро перегружая свое снаряжение из "доры" в карбас.

— Давайте, — буднично ответил Саша, — а я туда уйду, — он махнул рукой.

Лесничий принял от капитана несколько ящиков, предназначавшихся ему, после чего суровый мариман и моторист посудины последними неторопливо спустились в карбас, отправлявшийся к берегу.

Выгрузив поклажу на берег, аквалангисты тут же, не теряя времени, как муравьи стали растаскивать ее по местам, обустраивать свое жилище, а Дарье предоставили слоняться от берега к избушке, разглядывать новое и непривычное место обитания.

Берег, как нашла Даша, был красив, но суров; избушка просторна, но темна и неустроенна: длинный стол на козлах стоял в ней, такая же лавка, прибитая к стене, и нары из досок — наследие темного прошлого Островов — вдоль одной из стен. Один угол с печью казался обжитым: тут, видно, хозяйничал иногда лесничий. Более ничего примечательного в ней не было.

Забредя подальше по берегу от дома, Даша обнаружила вдруг экипаж "доры" и аквалангистское "начальство", прямо в песке, под кусточком, распивающих спирт — непременную плату за перевоз в здешних местах, и хмуро стоящего рядом с ними Сашу, который не принимал участия в возлияниях, но внимательно выслушивал новости, привезенные "из центра".

Отдав кое-какие распоряжения на будущее захмелевшему капитану и услышав в ответ: "Все будя", — лесничий укрепил свою поклажу на мотоцикле и, не прощаясь надолго, был таков. Аквалангисты и Дарья с этой минуты были предоставлены сами себе. Капитана и моториста, которые с "устатку" соснули часок в кустах, они вскоре переправили на "дору" и, договорившись с ними о встрече через две недели, отваливая от "доры", помахали рукой. Но капитан, как истый мариман, провозился во внутренностях своей посудины, изредка выныривая на поверхность, еще с час, и наконец неторопливо и с достоинством покинул остров.

И начались экспедиционные будни на Конце.

В первый же день подводники занялись наладкой и проверкой своего оборудования, установкой компрессора, маленького, но довольно противно и громко тарахтящего, работавшего почти беспрерывно, отчего Даше со своей машинкой пришлось уйти дальше по берегу, где треск компрессора был не так слышен, и приняться за работу, разместив свою машинку на одном валуне, поплоше, а самой усевшись на другом. Условия были не то чтобы идеальные: сидеть было жестковато, ветерок перекидывал листы, но если учесть, что сидела она на берегу бескрайнего синего моря, дышала целительным морским воздухом и, оторвав взгляд от листов и машинки, видела вокруг себя солнечный день, корявые, но еще более живописные от этого березки на зеленом берегу, то надо было благодарить судьбу за этот подарок.

Юра с первого же дня не оставлял ее своим вниманием: находил какое-нибудь дело поблизости от ее "кабинета", помогал вживаться в простецкий и естественный быт аквалангистов, многое объяснял, и даже пытался вечерами сопровождать Дашу в прогулках вдоль кромки удивительно спокойного моря, находясь в состоянии романтической влюбленности. Ну что ж: Даша была девушкой не из страшных, покрасивее, пожалуй, аквалангисток, хоть те и были ее посвежей, да еще "писательница"!