Ангелина Прудникова - Твёрдость по Бринеллю

Отец мой, отработав положенное, и даже сверх того, на заводе, на пенсию вышел с опозданием, но и тогда не успокоился — сначала долго работал "вахтенным матросом", а попросту сторожем, на лодочной станции, где и сам держал лодку с мотором, а сейчас работает ночным сторожем, а заодно дворником, при детском садике, что неподалеку от моего дома. Этот же садик посещала моя младшая дочь Алина совсем недавно.

Садик старый — с довоенной поры он в этом деревянном двухэтажном здании располагается. Когда отец пришел туда работать, рассказывал, что пришлось ему там и с домовым договариваться — чтобы по чердаку ночью не бродил, и с полтергейстом столкнуться (сейчас уже все учеными стали на предмет нечистой силы) — свет в садике, во всех помещениях, внезапно, ни с того ни с сего, несколько раз загорался… Я отцу верю — не тот он человек, чтобы привирать или подшучивать, к тому же он такой "экономист" старой закалки, что свет в помещениях сада вообще — ни вечером, ни ночью — не включает, перемещается по зданию при свете уличных фонарей — ему хватает этого освещения. Да и здание старое, довоенное еще, в нем все может быть…

Вышла, подхожу к детсадовскому двору; поздно, на улице ни души. Захожу в калитку и направляюсь к первому крылечку, над которым горит лампочка. От него ко второму крыльцу идет деревянный тротуарчик, сейчас припорошенный мокрым снегом — апрель на дворе. Иду по этому тротуарчику дальше, к следующему крыльцу — там должен быть отец… И вдруг резкий прилив необъяснимого ужаса, словно ветром, выбрасывает меня с тротуара в сугроб… На мокрой, ровной снежной поверхности я вижу огромный СЛЕД. Значительно поодаль — еще один. Еще один я миновала, не обратив на него внимания. Остановившись, я подошла ближе и стала рассматривать следы друг за другом. Впечатление складывалось такое, что здесь прошел-проскакал одноногий гигант: одиночные следы следуют ровной цепочкой, на расстоянии полутора-двух метров друг от друга.

На крылечко, завидев меня в окно, выскакивает отец в фуфайке и ушанке — спецухе дворника.

— Вот, — негодующе тычет он рукой в цепочку следов, — вот какие гости-то меня посещают, видишь?!

Он очень взбудоражен, я его таким и не помню. Меня тоже затрясло от возбуждения.

— А кто это? Ты его видел? Расскажи!

— Как не видел: я как раз на крыльцо вышел, а он мимо идет — прошел уже, я его только со спины видел. Вот — рукой ведь его мог достать! — отец почти кричит. — Высоченный — вон, до той ветки, — показывает он на березу, что растет напротив крыльца. Я прикинула: метра три будет. — Волосы до спины, весь зарос шерстью, руки ниже колен болтаются. Вот через этот, ближний, забор сюда перешагнул, — перешагнул, что ему! — прошел вдоль дома, а там через другой забор перешагнул — и калитка рядом открыта!

Я ничего не понимаю, хотя отцу верю: следы-то — вот они! Принимаюсь осматривать двор и следы, которые оставил незнакомец. Отец нервничает, ругается, оттого что я не все понимаю, задаю вопросы об, казалось бы, очевидном.

Незнакомец, действительно, перелез, точнее, перешагнул — один след за забором, другой перед — полутораметровый забор и прошествовал ровненько по заснеженной дорожке, оставив за собой мокрые черные, далеко отстоящие друг от друга следы, очень четкие — не голой ноги, но и не обуви; просто ровные, прямо поставленные, а не вывернутые кнаружи, как у человека. Далее он перешагнул через двухметровый забор, огораживающий детсадовский двор с другой стороны, и следы его затерялись на гололеде тротуара.

То, что "человек" вел себя не адекватно, перешагивая заборы даже рядом с открытой калиткой, причем по следам было видно, что шел, а не бежал, навело на мысль о ненормальном, "дурике", сбежавшем из дурдома: они в приливе энергии еще не такие преграды преодолевают.

Я зашла в дом и набрала номер экстренного вызова милиции — 02, спросила у дежурного:

— Скажите, нет ли у вас сведений о сбежавших из сумасшедшего дома больных? Не разыскивается ли кто-нибудь? — почему-то я была уверена, что дуриков, сбежавших из психдиспансера, должна разыскивать именно милиция.

Мне ответили, что никто не разыскивается. Тогда я вкратце, довольно возбужденно, описала ситуацию и попросила прислать машину:

— Приезжайте, разберитесь, случай интересный, это что-то невиданное!

Дежурный пообещал: хорошо, ожидайте.

Вместе с отцом мы пошли на улицу: посмотреть, откуда незнакомец появился. Проследили его путь до двора, что по другую сторону улицы. Начинались следы на обледенелой клумбе в промежутке между двумя домами, выходили на тротуар, миновали проезжую часть, а далее их владелец, это странное существо, легко перешагнул забор возле здания управления народным образованием, в три шага — глубокие следы остались в снегу — наискосок миновал палисадник и снова перешагнул забор, разделяющий дворы детсада и горуно.

В одиннадцать часов вечера улицы в городе пустынны. Темно. Вряд ли кто успел заметить пришельца. Что толкнуло моего отца — в момент, когда чудище проходило мимо, на крыльцо — не понятно. Что заставило чудище перейти улицу, перелезть через два забора, пройти мимо дома по двору в тот момент, когда отец вышел на крыльцо, перелезть еще через один забор и снова выйти на улицу, чтобы исчезнуть — тоже непонятно. Но столкновением с непознанным захотелось поделиться еще с кем-то…

В великом возбуждении я и отец остановили случайного прохожего — мужичонку, у которого, к сожалению, в глазах отсутствовали признаки какого-либо интеллекта, да и интереса тоже. Выслушав наши невероятные объяснения и мельком глянув на далеко отстоящие друг от друга следы, он кивнул головой и заторопился дальше…

Я решила как-то зафиксировать этот факт для истории — измерить хотя бы шаг незнакомца: нашла в помещении детского сада веревочку, мы вместе с отцом замерили расстояние между следами, потом измерили веревочку линейкой — оказалось, шаг равнялся полутора метрам, а кое-где и на двадцать сантиметров больше. Я прикинула рост незнакомца — он должен быть за три метра… Верзила! Откуда же он, такой, взялся?

Снова вернулись в дом, я позвонила в милицию:

— Алло! Почему машины до сих пор нет? (Иначе официально отметить появление пришельца, как запротоколировать милицией, мне казалось невозможным: репортеры уже все спали, а фотографировать в темноте было бесполезно). Приезжайте, посмотрите — здесь что-то необычное, непонятное!

Голос в трубке раздраженно ответил:

— У нас нет лишних машин на ерунду. Подумаешь — какие-то следы! Ведь никого не убили?

Я опустила трубку. Отец стоял рядом, беспокоился. Я видела — ему не по себе. Представляю — ведь он его ВИДЕЛ! Меня одни следы до смерти напугали, словно от них разило ужасом, а он сам видел это существо! Бывало, правда, у него и раньше в этом саду чудеса происходили, но то были его рассказы, а здесь — вот они, следы, во дворе! Ужасные, непонятные.