Максим Акимов - Марта

В самом начале четвертичного периода истории, антропогенного то есть, люди понемногу стали от обезьян происходить. Поначалу, конечно, одни от других совсем не отличались, потому как переходная стадия наблюдалась, сначала человекообразные обезьяны появились, потом обезьяноподобные люди возникли, или наоборот как-то — не суть важно. Главное, что в это время любая обезьяна могла выбрать, куда ей прибиться и с кем ей быть: решиться на эксперимент и приобщиться к странноватому стаду людей или остаться нормальной обезьяной, такой, как все ее предки.

Правду сказать, большинство, конечно, ортодоксальный путь развития выбрали, не стали удивлять животный мир своими исканиями, а жили себе спокойно и детей растили.

Однако часть молодых обезьян очень тяготилась своей животной сущностью и во что бы то ни стало мечтала людьми сделаться. Пыжились они изо всех сил, пытались палки для работы приспособить, предметы всякие и камни, умственные способности развивали, как могли. В кровосмесительные связи тоже старались не вступать, по возможности. Однако от многочисленных забот и волнений выглядели хуже некуда, вид у них был паршивенький: худели от своего прямохождения, лысели повально, цвет лица имели совсем нездоровый.

Были и те, которые колебались и не знали, к какому лагерю прибиться. Одной из таких колеблющихся была совсем юная обезьяна Мартыния, или просто Марта, которая полстаи обегала, советуясь по этому вопросу, спрашивая, как ей лучше поступить, чтобы по глупости не прогадать с выбором.

Люди, заметим, регулярно День открытых дверей проводили в одной из своих пещер, привлекали все новых желающих разделить их образ жизни, объясняли, рассказывали, чего они в дальнейшем хотят добиться и к чему прийти рассчитывают. Планы строили самые грандиозные, однако сразу признавались, что для их осуществления много времени понадобится. Марта на этих собраниях регулярно появлялась, интересовалась, спрашивала, в курс дела входила, но все-таки окончательного решения принять никак не могла. Время шло, возраст поджимать стал, нужно себе брачного партнера выбирать. А кого — человека или обезьяну — не может определиться; сватаются многие, а кто лучше? И там, и там свои плюсы есть, а где больше — никак не разберешься.

Загадала она пойти к самой мудрой обезьяне стаи, бабушке по отцу, кстати, и спросить у нее совета: как та ответит, так пусть и будет.

Старейшая обезьяна приняла Марту поначалу холодновато, но потом, узнав, зачем пришла к ней внучка, немного оттаяла и разговорилась, поскольку ей самой вопрос эволюции очень интересным казался, и она тоже подумывала сменить, так сказать, племенную принадлежность, однако стеснялась, не знала, что подумают остальные, у кого она пользовалась огромным авторитетом.

— Бабушка, кем мне быть, одна ты можешь сейчас это решить, сомнения разрывают меня на части: становиться человеком или не стоит?

— Девочка моя, постой, верить надо только себе, и ничьи советы, даже мои, не должны сбивать тебя с толку, тем более в этом вопросе.

— Но что же мне делать?

— Я могу проконсультировать тебя, дать совет, но не больше.

— Хотя бы проконсультируй.

— Хорошо, — степенно ответила старая обезьяна и сосредоточенно замолчала.

Продолжила она уже после паузы:

— Марта, ты знаешь, чего хотят те, кто входит в пещерную общину?

— Да, я постоянно хожу к ним, узнаю, советуюсь. Они хотят построить цивилизованное общество, отойти от животного состояния и начать накапливать культурные ценности.

— Все это красиво звучит, но что за этим кроется, ты подумала?

— Ну да, конечно, они уже названия придумали для многих своих будущих изобретений: колесо, соха, прялка, шарикоподшипник, лопата, Интернет, кувшин, кариатида — много всего, осталось только эволюционный путь пройти и создать все эти ценности.

— Все это хорошо, но зачем тебе это может понадобиться, ты разобралась?

— Разобралась, конечно, но не во всем. Что такое колесо, лопата — я не поняла; но про Интернет мне так хорошо объяснили, что все понятно. Это средство общения и передачи информации.

— Вам, молодым, лишь бы трепаться и сплетничать, голова работает только в одну сторону. А ты понимаешь, что если будет изобретена лопата или прялка — тебя заставят целыми днями работать?

— Об этом я как-то не подумала.

— А ты знаешь, что твои дети будут вынуждены тратить большую часть своей юности на обучение всем этим премудростям цивилизации?

— Не знаю…

— А ты подумала, что станешь выглядеть так же, как они, потеряешь свою золотистую шерсть и станешь лысой? Думаешь, зачем они напяливают шкуры в самую жару? Да им стыдно показаться без этих шкур!

— Да черт бы с ней, с шерстью…

— Хорошо, это детали, а постоянная страсть к приобретательству, которой заражены все эти люди уже сейчас, а что будет потом, ведь они ночей спать не смогут, одержимые достижением новых и новых коврижек?

— Бабушка, если бы ты знала, как это увлекательно, со временем у них появятся дома, дороги, поезда…

— И проблемы накопить на новую квартиру, ухабы и аварии на дорогах, тряска в поездах и постоянные сбои в их расписании.

— Но откуда ты так хорошо об этом знаешь, ты что, тоже… ходила на их собрания и задумывалась, как и я?

— Тише, тише ты, услышит кто-нибудь из стаи. Да, ходила, да, задумывалась…

— Ну и что решила?

— А то! Не стоит овчинка выделки, затеваться с этой эволюцией, бороться с дикостью, голодать во имя безопасности племени, пребывать в постоянном недовольстве собой, да еще и выслушивать насмешки нормальных обезьян. Нет, это не для меня, я уже не в том возрасте, когда совершают глупости; возможно, будь я помоложе — отважилась бы, а так — нет.

— Ты ошибаешься! Если бы ты только знала, как ты ошибаешься! Твой ум, твой опыт, твои знания могли бы так им пригодиться, ведь их дело еще в самом начале, им необходимы такие, как ты.

— Возможно.

— Они могли бы гордиться тем, что привлекли на свою сторону авторитетную обезьяну, это бы придало статус их племени, а остальные бы сначала подумали, а уж потом начинали издеваться!

— Ох, Марта, я вижу, ты уже загорелась не на шутку, так и смотришь в строну Больших пещер.

— Ну а как же, бабуля, а как же, обезьяной я уже была, хочется и человеком побыть.

— Не знаю, ой, не знаю, сейчас ты нормальная обезьяна, живешь со своими родными, близкими тебе сородичами, а кем ты будешь там? Все они стремятся к каким-то особым отношениям, заводят особые порядки, приличия и условности. Даже говорят они по-своему, ты хотя бы их язык понимаешь?

— У меня способности к языкам, я быстро выучиваю, хотя даже среди них многие еще не научились разговаривать. По-обезьяньи уже не могут, а по-человечески еще не умеют.