Юрий Хвалев - Я и графоман наивной звезды

— Да, — сказал я. — Мои.

— Есть ли еще, что–то подобное.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Вот последний мой стих, — я достал из кармана сложенный лист и протянул Казбеку.

Пока он читал, я взглянул на Олега, потом на других ребят. Права была голосистая баба, пять кроликов (пятый — это, конечно, я) с замиранием смотрят на толстозадого Льва. Раз, два, три, четыре, пять вышел кролик погулять…

— Совсем не плохо, — произнес Казбек, протягивая лист Олегу. — Я думаю, получится неплохая медленная песня, в акустическом варианте, с небольшим утяжелением в начале и в конце. В это время дверь распахнулась, в комнату вошла Мила.

— Тебе чего? — спросил Казбек.

— Мне он нужен, — она показала пальцем на меня.

— Иди, погуляй. Видишь, у нас сложные переговоры, — Казбек бесцеремонно вытолкнул ее из комнаты и запер ключом дверь.

— Значит, расклад такой, в субботу и воскресенье во Владимире фестиваль «живой рок–н–ролл», будем участвовать. Шанс небольшой, но он есть. Гостиницу, питание, транспорт, командировочные беру на себя. Теперь, что касается внешнего вида, — никакого голого потного торса и начесанных волос. Наденете черные джинсовые костюмы, белые майки и… чистые волосы с хорошими прическами. Олег, позвонишь Азамату, он все сделает. Леонид, поедешь с ребятами. Да, «балалайки» с собой не берите, аппаратуру привезут спонсоры. Всем пока, — он встал и медленным шагом, переваливаясь с ноги на ногу, щелкнув замком, вышел из комнаты.

— Казбек наш продюсер, — обращаясь ко мне, сказал Олег. — Познакомься с ребятами. Сергей, Саша, Юра. — Мы обменялись рукопожатиями. — Завтра приезжай сюда к часам десяти.

— Хорошо. До завтра.

Я шел по коридору, пытаясь осознать, как эта музыка в лице четверых лохматых ребят могла так потрясти меня. Где я был раньше? Почему не слушал подобную музыку? Ведь они не первые? Все дело в стихах, которые мне ближе и которые я хотел постоянно сочинять. И в русском слове, которое я хотел постоянно слышать. Может быть, дело в моем одиночестве? Мне всегда не хотелось быть частью чего–то: частью студентов, частью толпы, частью двора, частью дождя. Я стал частью этой музыки, и мне стало страшно. Коллективный потолок, на котором блестела наивная звезда зазнавшегося графомана, тихо опускался на хрупкие плечи.

— Эй, сколько тебя ждать? — из темноты и моросящего дождя вышла Мила, взяла меня под руку. — Пошли.

Мы подошли к гоночному мотоциклу, в руках у меня оказался шлем.

— Садись, ты, кажется, хотел меня проводить?

Мотоцикл мчался между машинами, все больше и больше набирая скорость. Скорость, Мила и ее мотоцикл превратились в сумасшедший насос, который вместе с дождем накачивал в меня смертельный страх. Страх, от которого произошло непроизвольное мочеиспускание. Во мне угасала жизнь, еще чуть–чуть и конец.

— Приехали, — сказала она.

— Подожди, я сейчас.

Шатаясь, я поплелся к кустам, меня стошнило, я завалился в спасительную мокрую траву и потерял сознание.

— Эй, что с тобой?

— Ничего, — я сидел, обхватив руками коленки. Страх исчез, ночная тьма и дождь скрыли мой стыд, наивная звезда по–прежнему светила на небе.

— Ну как, чувствуешь адреналин?

— Чувствую.

— Хочешь закрепить? — она протянула ладонь, на которой лежали таблетки. — «Поколесим» еще немного.

— Не хочу.

— Вставай, пойдем ко мне.

Фигурный металлический забор, кирпичный трехэтажный дом, парадный подъезд, серебреные ели были словно нарисованы, непрекращающийся дождь словно подчеркивал для меня значимость этой картины. Мы вошли в дом. В полумраке я наткнулся на цветочную вазу.

— Тихо ты. Родители дома спят. Куда пошел? — Мила схватила меня за ремень, и потянула за собой в комнату. — Раздевайся. Ложись в постель. Я сейчас приду.

Ища глазами постель, я стал стаскивать с себя мокрую одежду. Я положил руку на сердце, пытаясь заглушить его бешеный стук, волнения передалось всем частям тела, от возбуждения сдавило виски. Находясь под одеялом, я ни как не мог согреться.

— На выпей, — Мила протянула мне фужер. Я поднес его к губам и стал пить. Жидкость обожгла мне горло, вызвав сухой продолжительный кашель. Мила залезла ко мне под одеяло и закрыла ладонью мой рот…

— Если хочешь, ты можешь заняться со мной любовью. Я знаю, что ты еще мальчик, — сказала голая толстая баба.

— Я не хочу заниматься любовью. Если я займусь с тобой любовью, я превращусь в девочку. А я всегда хотел быть мальчиком.

— Тебе скоро восемнадцать лет, пора становиться мужчиной, — продолжала голосистая баба.

— Если я стану мужчиной, я никогда не долечу до своей наивной звезды, — ответил я.

— Почему?

— Потому, что должен буду на тебе жениться. Ты ведь хочешь, что бы я на тебе женился?

— Хочу.

— Но я никогда на тебе не женюсь.

— Почему?

— Потому, что ты съела мою бабочку, мой желтокрылый талант.

— Далась тебе эта бабочка. Придет лето, бабочек будет тысячи.

— Такой, как моя бабочка, не будет никогда…

Когда я выходил от Милы, она еще спала. Вещи за ночь высохли не до конца, и при каждом прикосновении ветра передавали дополнительный холод и так уже замерзающему телу. Купив и съев чебурек и выпив стакан чая, я немного согрелся. Наконец пришла спасительная электричка, на которой предстояло добраться до города. Я ехал в ДК «Многостаночник», дорога оказалось короче, чем я ожидал. Проехав от вокзала несколько остановок на трамвае и пройдя немного пешком, я оказался у клуба.

— Леонид?

— Да.

— Я Азамат. Пойдем.

В зале ресторана, куда мы пришли, кроме музыкантов (на них были черные джинсовые костюмы и белые майки), не было больше никого. Поздоровавшись со всеми, я пошел переодеваться, (джинсовый костюм был немного велик), потом сел за стол и стал завтракать. Ровно в десять на серебристом «Мерседесе» приехал Казбек. Поздоровавшись со всеми и сказав всем несколько напутственных фраз, он ненадолго уединился с Азаматом. Потом все присели на дорожку. Мы направились к микроавтобусу, а Казбек и Азамат сели в «Мерседес». Все немного волновались, поэтому никто не разговаривал, каждый думал о своем. Кресло в автобусе было настолько удобно, что я очень быстро уснул. Через два часа мы приехали во Владимир, а еще через два часа ребята вышли на сцену. Я сидел в холле кинотеатра, (фестиваль проходил в кинотеатре) и переживал, в зрительный зал решил не ходить, здесь все было слышно. Потом мы все вместе, сидели в холле и переживали. Рядам с нами сидели и ходили такие же, как мы, участники, все старались как–то убить время. Потом был обед, прогулка по городу, ужин, сон в гостинице. За это время я успел подружиться с ребятами. В воскресенье фестиваль продолжил свою работу. И только поздно вечером жюри назвало победителя. Мы сидели в холле на том же месте и ждали. Олег первый увидел Казбека, который бежал к нам навстречу.