Дан Берг - Поющие золотые птицы[рассказы, сказки и притчи о хасидах]

Смелые девицы вернулись в шлюпку и взялись за весла. И часу не прошло, как честная сделка была завершена благородным рукопожатием достойных партнеров. Груженый золотом корабль Эстер поднял паруса и пустился в плавание.

— Держи курс в страну, у царя которой имеется большое войско, но нет денег на содержание армии, — приказала Эстер.

— Слушаюсь, капитан, — почтительно ответил рулевой. Вскоре парусник пристал к острову, на котором правил воинственный, но бедный царь. Щедро заплатив царю, Эстер наняла флотилию военных судов с войском на борту. Солдаты и офицеры получили жалование вперед. Царь пополнил свою пустую казну.

Армада во главе с парусником Эстер двинулась к земле, на которую штормовые волны когда–то выбросили полуживых жениха и невесту. Прибыли к цели. Корабли бросили якоря, и солдаты сошли на берег. Быстро справившись с береговой охраной и не встретив сопротивления, отряды женщины–капитана разоружили захваченную врасплох армию острова. Царя пленили и заключили в крепость. «Победа досталась легко, но как мне найти моего Давида?» — размышляла Эстер. И придумала.

Победительница, еще не сменившая мужскую одежду на женскую, объявила о своем намерении стать новым царем государства. В честь предстоящей коронации новый царь устраивает пир, на котором обязаны быть все без исключения царские подданные. А чтобы среди многотысячной толпы гостей найти жениха, Эстер распорядилась повесить у входа во дворец свой портрет, а рядом — поставить двух стражников–наблюдателей. На этом острове только Давид знает ее в лицо. Как только заметят стражники человека, внимательно разглядывающего портрет — немедленно хватать его и вести к будущему новому царю, к Эстер то есть.

Как Эстер задумала, так и вышло. Давид предстал перед своей невестой. От долгого ожидания любовь крепнет. Объятия и восторг встречи. Вот он, самый счастливый день их жизни. Но разве всерьез собирается Эстер стать главой государства? Нет, конечно. Жених ее еще менее годится для этой роли. Эстер приказывает привести пленного царя.

— Хочешь ли ты, царь, вернуть себе трон и корону? — грозно спросила Эстер.

— Да, мой господин, — ответил царь.

— Тогда кайся в том, что преследовал своих евреев и клянись царской клятвой, что окружишь их подобающим почетом.

— Каюсь и клянусь царской клятвой.

— Получай назад свое царство, — великодушно сказала Эстер.

«Раскаяние и клятва иной раз не сожаление и благое намерение, а страх и властолюбие», — вспомнил из книги Давид, но промолчал.

Царь вернулся на престол, а Эстер отправила наемников и их корабли восвояси. А вскоре Давид и Эстер сыграли свадьбу и зажили счастливой жизнью, о которой мечтали двое беглецов, сидя на палубе корабля, увозящего их из отчего дома. И наконец–то Давид решился прочитать Эстер посвященные ей стихи.

Этими словами добровский хасид закончил свою сказку и стал осматриваться по сторонам в ожидании слов одобрения.

— Великолепная сказка, — похвалил рассказчика раби Яков, — Будь добр, передай от меня благодарность своему учителю и моему другу раби Меиру — Ицхаку.

— Минуточку, одну минуточку, дорогие евреи, — вступила в разговор Голда, — А что же сталось с родителями новобрачных? Они не были на свадьбе? О них забыли? Они живы? Такое только в жизни бывает, а сказку так заканчивать не годиться.

— Нет у меня ответа на твой вопрос, Голда, — смутился рассказчик.

— Голда разочарована, — заметил ее муж раби Яков. Тут он обратил внимание на мечтательную улыбку, застывшую на лице одного из его старших учеников по имени Шломо. Цадик ценил Шломо, хотя и порицал его за хвастовство: тот любил щегольнуть своими воспоминаниями о годах, проведенных в Европе.

— О чем размечтался и чему улыбается наш Шломо? — иронически спросил цадик.

— Вспоминаю о Париже, раби, — простодушно ответил ученик.

— Каким же образом эта сказка напомнила тебе о твоем Париже, любезный? — поинтересовался раби.

— Когда я был во Франции, раби, довелось мне читать книгу восточных сказок. И была в книге сказка чем–то похожая на эту. Жениха там находят, созывая на пир всех подданных государства, царем становится девушка, переодетая мужчиной да и кое–что другое, — ответил Шломо учителю.

— Многоуважаемый Шломо, — с расстановкой и сердито произнес раби Яков, — мой друг хасид, цадик и еврейский мудрец раби Меир — Ицхак из города Добров, сочиняя сказки, не заимствует ума из чужих книг!

И двадцать пар глаз — все ученики раби Якова — гневно уставились на товарища.

Раби Залман — цадик из местечка Станиславичи. Он еще молодой человек, не более года назад наследовавший своему умершему отцу, знаменитому праведнику раби Шмуэлю.

Покойный раби Шмуэль был большим другом Раби Якова, цадика из города Божин. Раби Яков полюбил Залмана. Дабы поддержать молодого наставника хасидов, божинский раби пригласил его к себе в дом. И вот сейчас, на исходе субботы, раби из Станиславичей восседает во главе стола. Место это уступил ему хозяин дома, усевшийся по правую руку от него. Настало время сказок.

— Евреи, — обращается к рассевшимся вокруг стола хасидам раби Яков, — мы проводили царицу–субботу, и пришло время рассказывать и слушать сказки. Сегодня мы послушаем раби Залмана, сына усопшего праведника раби Шмуэля. Прошу оказать честь моему гостю из Станиславичей.

Хасиды приготовились слушать, и раби Залман стал рассказывать.

Жили в одной стране царь с царицей и не знали они счастья, потому что Бог не дал им детей. Годы идут, а наследников все нет. Обращалась монаршая чета к врачам. Выполняли все предписания лекарей, а дети так и не народились. Отчаяние заставляет верить в чудеса. Призвали колдуна с дальней окраины. Думали, потанцует чародей у огня, позвенит в бубен, произнесет свои заклинания, и появится долгожданное дитя. Но и колдовство оказалось бессильным. Что делать?

Среди подданных государства были и евреи. Царь не любил их и притеснял, в чем его нельзя упрекать, ибо евреев понять труднее, чем любой другой народ. А таковы уж все люди, не исключая монархов: кого не понимают, того и не любят. Стало известно царю, что среди евреев есть один праведник и мудрец, которого его единоверцы называют цадик.

— Пойду я к еврейскому святому, попрошу, пусть помолится за нас с тобой. Молитвы праведников Бог слышит первыми, — сказал царь супруге.

Неприязнь между царем и евреями была взаимной.

— Все в руках Господа, — уклончиво ответил властителю цадик. Царю такой ответ не понравился.

— А евреи в моих руках, — сказал монарх, строго глядя на мудреца.

Тут цадик призадумался: «Пожалуй, стоит помочь ему. Авось, если не он сам, так наследник его будет больше расположен к моему народу.»