Ирина Иванова - Наутилус (сборник рассказов)

Даже зная, что он ее не видит, она готовилась к сеансу. Максимум, что она могла сделать, это накрасить губы и подвести глаза. Волосы у нее были короткие (условие космической практики), а на этом космическом маяке не предусмотрены условия земного притяжения, и они всегда были, как шапка одуванчика – торчали вверх.

Гел всегда был сдержан и немного холоден, конечно, восхищался ее мужеством пойти в навигаторы, потому что это самый сложный курс и еще такая практика в конце обучения, зато навигаторов высоко ценили в космической братии. Он всегда ее подбадривал, говорил, что это не навсегда, она вернется на Землю, и впереди ее ждет много интересного.

Но ее переполняли чувства – она хотела его обнять, услышать стук сердца, очутиться в его объятиях. Стелла его не видела, только небольшое фото из психологического журнала. Симпатичный молодой человек, а для нее самый красивый! А голос самый приятный!

Гел не показывал своих чувств к Стелле, зарождалось ли что-то в его душе или нет – неизвестно, только иногда прорывалось что-то вроде «У тебя классная фигурка на фото на студенческой страничке», или «Интересно, какие сейчас у тебя волосы», или «Как выглядишь в космической экипировке»…

Стелле очень хотелось его увидеть во весь рост, она несколько раз просила прислать фото, но он отказывался – мы же не увидимся, зачем? Зато она знала, почему его зовут Гел, что интересного в подготовке к экспедиции, какие новые статьи он пишет. Гел рассказывал ей, какие психические процессы проходят у человека в замкнутых пространствах, что основная задача научиться жить с самим собой. Он учил ее не бояться быть одной («Ты всегда одна – вся сила в тебе!»), как выходить из состояний паники, он ей прислал запись своего голоса с поддерживающим текстом.

Но однажды ее практикующий психотерапевт сообщила, что Гел уехал в командировку на космодром и просил передать ей, чтобы она посмотрела последние новости, там будет что-то интересное.

У Стеллы чуть не остановилось сердце от этой новости, она никак не ожидала, что Гел не скажет ей, что уезжает. С другой стороны, кто она ему такая, чтоб сообщать об этом. У него свои дела, у нее свои, и она сама виновата, что так близко к сердцу принимает его земные заботы. И постепенно Стелла пришла в себя и успокоилась. Правда ведь, он не ее собственность, он просто с ней беседует. Но это жгучее чувство обиды долго не покидало ее.

Будет время, чтобы разобраться в себе самой без подсказок – такой план себе наметила Стелла и удовлетворенная начала смотреть присланные новости. Новости как новости, вроде ничего не обычного. Небольшой телерепортаж с космодрома, интервью с участниками экспедиции на Плутон, промелькнуло знакомое лицо – это Гел, правда Гел! Только прическа другая, волосы коротко подстрижены – не такие, как на фото. «Передаю привет своей подруге Стелле (и машет рукой), которая проходит практику на космическом маяке. Все будет хорошо, Стелла, у тебя все получится (и снова машет рукой)!»

Гел улетает на Плутон, от этой новости Стелла всю ночь приходила в себя. Слезы, слезы, слезы…

«Стелла, Стелла», – повторяет Гел про себя, ему нравится, как звучит ее имя, эти две «л» в середине слова не дают возможности проскользнуть, они как бы растягивают удовольствие от произношения, оставляя последний слог эхом в голове. «Дорогая Стел-ла, – обращается он к ее фотографии на личной страничке на сайте академии, – что-то мне тревожно за тебя, как профессионал я выполнил свою задачу – помог преодолеть одиночество и всеми силами не переходил на личное общение, считал, что не нужно начинать того, чего не нужно начинать. Но сердце не обманешь, и теперь я констатирую факт – я влюблен в тебя. И по-человечески искренне беспокоюсь за тебя. Как ты там одна? Во мне нарастает необъяснимая тревога, вот уже вторую неделю мне снится жуткий сон: металлический стук и леденящий ужас, который сковывает мое сознание, и я просыпаюсь. Я тебе никогда не говорил, что могу переживать во сне чувства близких мне людей, которые есть или еще будут, а эти… я не знаю чьи, твои или чьи-то еще. С Землей связался, предупредил. Только с тобой не получается поговорить, я очень тревожусь и как психотерапевт, и как друг…»

Поток его внутреннего монолога неожиданно прервался сигналом сбора: «Всех свободных астронавтов прошу собраться в столовой! Всех свободных астронавтов прошу собраться в столовой!»

Вся столовая гудела, как пчелиный рой. Столько людей здесь не собиралось со дня прилета экспедиции на Плутон. Сияющий начальник экспедиции объявил, что запущен в тестирующем режиме самый мощный ретранслятор, сигнал которого доходит до всех существующих космических станций и маяков. Всем желающим будет предоставлена возможность пообщаться со всеми знакомыми, друзьям и близкими, но не более пяти минут на каждого.

«Так не бывает, – подумал Гел, – это неправда… мне нужна была связь – вот связь! Хорошо, допустим, сейчас у нее все нормально, а я ей выкладываю: ты услышишь металлический стук – не бойся. А почему? Ведь правда страшно! Чьи бы ощущения мне ни передавались, надо узнать, откуда этот стук. А для этого надо досмотреть сон до конца, перешагнуть этот ужас и увидеть, что там дальше, может, разгадка совсем простая. Руководить своими снами я еще не умею, хотя есть такие методики, но пока я научусь, пройдет много времени, остается попробовать гипноз».

Гел был одним из десяти первых детей, родившихся на Луне. Его мама – необычная женщина: кроме изучения мифов Древней Греции, увлекалась астрологией, старалась жить по лунному календарю и верила в свою необычную миссию на Земле. Но, как оказалась, миссия была на Луне – ее выбрали из десяти тысяч претенденток для вынашивания и рождения малыша в новом лунном космическом госпитале, не без влияния того, что папа будущего малыша как раз там и работает.

На Землю Гел прилетел в возрасте десяти лет и с тех пор был под особым медицинским и психологическим наблюдением. Лет в пятнадцать-шестнадцать Гелу перестало нравиться, что посторонние люди копаются в его мозгах, и он сам решил стать психологом, чтобы исследовать свою психику, и если уж будет что-то не так, обратиться к специалистам.

И первое, что он понял, когда начал изучать психологию, что надо больше молчать о своих особенностях. Пытливые психологические тети и дяди на его болтовне понаписали массу научных статей и книг.

Его особенностью были сны. В некоторых он видит будущее событие, в некоторых переживает сильные чувства тех, с которыми он находится в энергетической связи – с родителями, с братом и другом, и вот теперь, может быть, и со Стеллой. Если что-то негативное, то он всегда предупреждает или спешит на помощь, но так было только два раза – спас маму, застрявшую в лифте, и предупредил друга Стива, чтобы он не ехал на скейте утром двадцать третьего июня. Ему тогда снилась жуткая боль в ноге и сломанный скейт. Стив специально в этот день прошел пешком весь свой маршрут, и там действительно промчался мотоциклист-лихач, который был пьян и ехал то по тротуару, то по дороге, создавая аварийную ситуацию, и, в конце концов, попал в нее – врезался в забор, судя по вечерним городским новостям.