Валерий Краснов - Истории для больших и малельких

А вскоре выяснилось, что Юша беременна. Что делать? Все родственники – тёти, дяди, бабушка – в один голос говорили: «Ты больной человек, тебе не поднять ребёнка! Разве прокормишь его на инвалидную пенсию!»

Но Юша вместе с мамой решила: «Вырастим!» Так на свет появился Славик Кирьянов.

Он рос слабым и болезненным ребёнком. И в детском саду, и в школе ребята обижали его: дети – они чувствуют слабость и часто притесняют беззащитных. Мальчишки во дворе постоянно гонялись за Славиком, пытаясь отнять игрушку или просто побить его. Он в ужасе убегал от них, и когда преследователи настигали его, он истошно вопил: «Мама Юша!» Она выглядывала из окна и грозным окриком отгоняла недругов.

Однажды в школе за Славиком погнался старшеклассник. Он уже настиг его, занёс над его головой тяжёлую палку, и Славик в панике закричал: «Мама Юша!» И случилось чудо: в последний миг здоровый оболтус поскользнулся и растянулся во весь рост в школьном коридоре. Славик был спасён. С тех пор он считал этот вопль, обращённый к матери, как бы своей спасительной молитвой, к которой он прибегал при любой опасности.

Лет с двенадцати Славика стали занимать некоторые жизненные проблемы. Первый вопрос, который заинтересовал мальчика, – кто его отец? Он знал, что мама Юша родила его где-то в возрасте около двадцати лет, когда училась в институте. И Славик живо представил себе её роман с симпатичным студентом. Он буквально видел перед собой высокого красавца с ослепительной улыбкой – своего отца.

Дальше он нарисовал себе картину, как этот красавец оказывается ещё и очень талантливым учёным и сейчас уже наверняка стал профессором. И он, конечно, ужасно тоскует о своём маленьком сыне, с которым ему не даёт встретиться его злая законная жена…

Славик много раз приступал к маме Юше с вопросами об отце, но она уходила от этой темы и неизменно отвечала: «Я очень мало его знала, и он оказался дурным человеком. Я не желаю даже думать о нём».

Учился Славик плохо, и после школы мама Юша пристроила его в техническое училище. Но и здесь он успехов не достиг: занимался «шаляй-валяй», прогуливал уроки, а потом стал покуривать и даже прикладываться к бутылке. А вскоре прибился к нехорошей компании. Это знакомство и определило его дальнейшую судьбу.

Однажды приятель, который ввёл Славика в этот круг, сказал ему:

– Завтра идём на дело. Берём и тебя в долю. На первый раз поручим самое простое – стоять на шухере. Дело верное, дома одна старушка, а хозяева за границей.

И вот уже четверо парней в маскарадных масках, закрывающих глаза, звонят в дверь намеченной квартиры. На вопрос «Кто там?» отвечают: «Из ЖЭКа». И старушка открывает дверь. Тут же два молодца хватают её в охапку, тащат в комнату и запихивают в стенной шкаф. Бабка жалобно верещит:

– Что вы делаете, ребятки, остановитесь!

– Замолчи, – предупреждают её. – Будешь кричать – заклеим рот.

А Славику старший приказал:

– Стой у шкафа, чтоб она не вышла. Если высунется, дай по башке, – и сунул ему в руку тяжёлый подсвечник.

Но женщина и не пыталась выбраться из своего заточения. Она села на корточки и только горестно всхлипывала.

Тем временем трое членов шайки разбрелись по квартире и принялись перерывать шкафы, комоды, постели… Ценные находки складывали в заранее приготовленные мешки. Через полчаса из квартиры вышли трое налётчиков, нагруженных пухлыми мешками, а вслед за ними трусливой рысцой проскакал и Славик….

Всю компанию забрали в тот же день. Оказывается, бабуля опознала одного из участников, а тот сдал всех остальных.

С мамой Юшей случилась истерика. Её еле отходили и забрали в больницу.

И состоялся суд. На заседании старушка, заточённая в шкаф, пожалела Славика и клятвенно подтвердила, что он только караулил её и в грабеже не участвовал. Она даже просила судью не портить жизнь мальчику. Но тот признал групповое ограбление, и бедный Славик «получил трёшечку», то есть три года.

Его вместе с другими бедолагами погрузили в вагон, пахнущий навозом и чем-то ещё – ужасно неприятным, и повезли куда-то. В поезде Славик будто погрузился в глубокий сон. Он ничего не слышал, не понимал, не говорил. В редкие минуты пробуждения он видел над собой лицо бородатого мужчины, который совал ему в рот ложку с какой-то бурдой и говорил: «Надо есть. Надо есть, а то сдохнешь».

Пришёл он в себя, когда их партию везли в грузовике, кузов которого был обшит тонкими досками.

Машина остановилась перед металлическими воротами с выведенной крупно надписью: «Ветлаг».

Уже наступила зима, и заключённому Славику Кирьянову выдали в лагере ватник, ватные штаны, бушлат, шапку-ушанку, валенки и две пары портянок. Паренёк был небольшого росточка, поэтому всё ему было велико, и хотя он подвернул рукава и брючины, всё равно выглядел в своей одёжке ужасно забавно. Если к этому добавить его курносый нос, ёжик рыжеватых волос, круглые, как у Буратино, глаза и вечно унылую складку губ – будет понятно, почему его облик вызывал буквально град насмешек зеков.

На ватнике, штанах, бушлате и даже на шапке значился его номер – Ю-38. И это было единственной радостью Славика: буква напоминала ему маму Юшу, а цифра была близка к её возрасту. Так что мама была как бы всё время при нём.

Главными чувствами Славика стали голод и холод. К лагерному режиму ему так и не удалось приспособиться.

Этот ужасный подъём в пять часов утра… Этот отвратительный завтрак из баланды с плавающими в миске рыбьими костями и ячневой каши, от которого в первый раз его чуть не вырвало… Эти многократные пересчёты заключённых, унизительные обыски – шмоны… Эта изнурительная работа на лесоповале – в мороз и пронизывающий ветер. В коротком перерыве – скудный обед из той же каши, куска хлеба и бурды, названной чаем. Вечером – ужин: баланда с плавающими перьями почерневшей капусты. Считалось большой удачей, если в миске попадалась мороженая картофелина.

Но прошло время, и Славик стал ждать час приёма пищи как манну небесную, а миску свою тщательно вычищал хлебной корочкой – так донимал его постоянный голод.

Едва ли меньше, чем голод и холод, угнетало Славика его положение в бригаде зеков. Его новые коллеги, точно так же, как ребята в детском саду и школе, тут же определили его слабаком, и все, кому не лень, принялись издеваться над ним. Самые безобидные слова, которыми обзывали парня, были: сопляк, говнюк и шестёрка. Остальные прозвища не произносимы.

В первый же день его появления в бараке к нему подошёл отвратительный мужик по кличке Дрын и сказал:

– Ты, говнюк, твою мать, будешь моей шестёркой. Станешь делать всё, что я прикажу.

А когда Славик протестующе замотал головой, страшный мужик одним ударом сбил его с ног и сделал ему «салазки»: согнул за спину его ноги, так что они упёрлись в затылок.