Алексей Серов - Рассказы

По набережной стайками гуляли молодые беззаботные девчонки — кто мороженое ел, кто пил сок, а кто совершенно безбоязненно тянул пиво. Одеты все с иголочки, сплошная красота. Валентин с тайной грустью посматривал на них исподлобья: да, жаль, не довелось в своё время попробовать студенческой жизни. А ведь многое, наверно, потерял…

Перед армией он хотел поступать, но его знания не вызвали энтузиазма у комиссии. И его забрили на два года, а потом всё завертелось со страшной скоростью: Зинка, её беременность, спешная свадьба, переезд, хозяйство, ребёнок… Как будто вчера всё было, вот вроде только рукой махнул, а ведь сколько лет прошло — с ума сойти. Старик уже, почти старик, и нечего на девок пялиться. «Женою юности твоей утешайся, ибо зачем тебе другие». Всё, иди деньги менять — да в магазин, нечего зря душу травить. Домой приедешь — полегчает.

Он решил продать доллары в государственном сбербанке. Там хоть и курс ниже был, но зато и гарантия, что не обманут, не обсчитают и вообще выдадут взамен чужих денег настоящие, свои.

У входа в банк его встретили двое улыбчивых юношей в приличных костюмах.

— Мужчина! Вы не валюту сдавать?..

— Нет, — хмуро буркнул Валентин, протискиваясь мимо них в дверь. — Я за квартиру платить.

— Здесь коммунальные платежи не принимают. А мы, если у вас доллары, купим дороже на двадцать копеек, в банке курс очень низкий, подумайте…

И откуда они узнали, черти, на лице у меня написано, что ли? Потея от волнения, постепенно успокаиваясь, Тимоха решал, что делать дальше. Курс действительно низкий, разница будет… сорок рублей. Ого! Совсем не лишние ему рублики! А тут ещё очередь в обменник не движется, как специально, да паспорт спрашивают. Валентин, хоть и был с документами, как-то без особой радости выяснил для себя, что родное государство хочет знать о каждом своём гражданине, который меняет валюту.

Это не прибавило ему хорошего настроения. Он постоял-постоял, не понимая ни слова, пробежал глазами развешанные по стенам банковские документы, подумал-подумал… Чёрт с ним, пойду к этим ребятам, с виду они вроде ничего, авось, не обманут. Уж они-то паспорт предъявить не попросят. Только надо держать ухо востро. Деньги — из рук в руки, пересчитать сразу же, и всё такое. Знаем мы эти дела, нас не проведёшь…

Он вышел на улицу, и один из юношей с дружеской улыбкой мгновенно прилип к нему.

— Ну, как, надумали? У нас всё по-честному, без обмана, деньги при себе, — юноша небрежно вытащил пачку пятисотрублёвок и помахал ею, словно веером, перед лицом Тимохи.

— Надумал, — сказал Тимоха, красный от натуги и стыда. — Только слушай, парень, если у тебя в кармане такие деньжищи, зачем ты тут на улице мёрзнешь? Купил бы какой-нибудь магазин, что ли, да и работал…

— Курочка по зёрнышку клюёт, — усмехнулся тот. — Может, и куплю потом. Но для этого пока нужно вот здесь стоять, мёрзнуть. Зарабатывать стартовый капитал… Кстати, как у вас с капиталом, сколько будем менять?

— Это… двести, — сказал через силу Тимоха. И сказав это, раскрывшись перед незнакомыми людьми, вдруг почувствовал облегчение. — Двести баксов, значит. Валюта. Такие вот дела.

— Какими купюрами?

— По пятьдесят, — лихо ответил Валентин — так, словно бывал здесь каждый день, дело привычное. — Четыре штуки всего.

— Понятно, что четыре, — успокоили его. — Можно взглянуть?

— Можно, только…

— Сразу же отдам назад, не волнуйтесь! Просто нужно же мне убедиться, что деньги у вас действительно есть и что они настоящие.

— Ну… смотри, — сказал Тимоха, протягивая одну купюру и не выпуская её из рук.

Юноша попытался ощупать купюру, но это у него не получилось, он даже сконфузился от такой неудачи и ещё от того, что человек ему, такому прямо насквозь честному, почему-то не доверяет.

— Да я не съем, — сказал он, — никуда ваш полтинничек не денется.

Тимоха задумался, отвлёкся на секунду внутрь себя, а юноша в это время как-то очень ловко вынул деньги из ослабевших Тимохиных пальцев. Предъявил купюру хозяину: вот, ничего с ней не произошло — и стал ощупывать, сворачивать, мять и скрести на ней краску, да так рьяно, что Тимоха перепугался. Поцарапает ещё, стервец, кто её потом возьмёт?

— Следующую, — потребовал вдруг юноша очень недовольным тоном, и брови его сурово сдвинулись.

«Чего это он? — испугался Тимоха. — Неужто фальшивая? Обманул банкир, всучил дрянь, а я сколько нервов-то потратил!» Без слов он протянул следующую купюру, и её постигла та же участь — юноша начал сворачивать её и скрести. И две другие, впрочем, тоже.

— Это что, у вас все такие? — презрительно спросил юноша, рассмотрев последнюю купюру.

— А какие — такие? — спросил Тимоха с виду храбро, но дрожа всем ливером.

— Девяносто четвёртого года. Вот, смотрите сами, — и сунул сложенные купюры под нос Тимохе.

Тимоха слепо склонился над зелёными бумажками и попытался рассмотреть дату их выпуска, но ничего не увидел, потому что не знал, где смотреть.

— А что тебе не нравится-то? Если даже и девяносто четвёртого — что они, не ходячие? В Америке, говорят, деньги чуть не по сто лет действительны.

— Так то в Америке, а мы с тобой в Росси живём, — пренебрежительно заметил юноша, эмоционально махнув рукой с деньгами и неожиданно переходя с Тимохой на «ты». — Здесь ценятся новые, с иголочки, а не такие пиленые, как ты принёс. Ну, да ладно, возьму, на десять копеек дороже, чем в банке.

— Говорил же — двадцать!

— Говорил. Я думал — новые…

— Знаешь что, паренёк, давай-ка сюда мои денежки, и я пошёл. А ты жди другого дурака, — заявил Тимоха, выхватил свёрнутые в трубочку купюры из рук юноши и пихнул в карман. — Нашёлся тут… стоит в костюме… рылом торгует…

В гневе он пошёл со ступеней банка вниз широкими шагами — честный человек, которого пытались обмануть какие-то гады, но он отстоял своё достоинство. Юноши быстро спустились следом за ним, сели в поджидавшую их легковушку и резво отбыли в неизвестном направлении.

«Сволочи! — думал Тимоха, шагая вдоль по улице и сжимая в карманах кулаки. — Вам бы лопату в руки!.. Курочка по зёрнышку клюёт… Небось, и не видел никогда живой курицы-то… остолоп очкастый! Стартовый капитал, понимаешь… я бы тебе так стартанул!»

Внезапно какой-то человек с фотокамерой крикнул ему:

— Стоп-стоп! Замерли, замерли!.. вот так… так.

Тимоха послушно замер с приподнятой ногой, боясь поставить её на землю, словно вокруг было минное поле.

— Какая экспрессия! — восхитился фотограф, сделал несколько снимков и побежал в сторону, крича на ходу: — Спасибо! Спасибо огромное!

Тимоха простоял так ещё несколько секунд, а потом плюнул и чертыхнулся. Вот, не хватало ещё в газеты попасть! Простота деревенская!