Иван Черны - Рассказы

— У тебя не было времени клюнуть на какую-нибудь пышечку?

— Оставьте меня в покое. — Шимон перевернулся на другой бок.

Карел не относился к людям, которые предпочитают курить под вывеской «Курить запрещается». Никогда не купался в запрещенных местах. Никогда не вступал в конфликты с законом. Потому вызов к капитану Полашке он воспринял с определенным волнением. Славик предупредил Карела:

— Не забудь отрапортовать и обрати внимание на пуговицы!

— О… о чем, собственно, идет речь? — запнулся Карел.

— Это ты сам узнаешь. Иди!

Карел как положено повернулся и, подойдя к канцелярии командира роты, нервным движением проверил, застегнуты ли пуговицы. Постучался и вошел. Капитан выслушал рапорт и сказал:

— Садитесь.

Карел уселся на стуле напротив своего командира, перед которым были разложены какие-то бумаги. На папке значилось: «Личное дело». Офицер молча полистал документы, затем отодвинул их на край стола. От волнения у Карела перехватило дыхание. Капитан повернулся в кресле и заговорил:

— Зачем, значит, я вас вызвал… Приближается день принятия присяги, нам здесь придется поработать. Стенгазеты старые, лозунги в коридорах надо обновить. Вот тут передо мной характеристика из гимназии. Классный руководитель не может нахвалиться вами, вы выпускали стенгазету. Я бы мог дать вам кого-нибудь в помощь, и приступайте к работе.

Карел сказал, что готов выполнить задание, получил разрешение выйти. В коридоре он встретил свободника Славика. Тот ждал дня присяги больше, чем молодые солдаты, так как был уверен, что получит повышение. Знаки различия десатника у него уже были заготовлены и лежали в чемодане. Сейчас он надеялся, что хорошее оформление помещения к празднику под его руководством это дело ускорит. Славик пообещал:

— Я предоставлю в твое распоряжение все, что тебе потребуется, но все должно быть сделано на славу!

Они направились к складу. Карел перерыл там все и наконец заявил:

— Мне необходимо кое-что купить в городе!

— В городе? — Славик щелкнул по козырьку фуражки заученным жестом. — Это будет посложнее!

Фуражка у него сползла. Он возвратил ее в прежнее положение. Надо было решить проблему увольнения.

— Вот что, езжай, как будто за продуктами, — показал он на поджидавший газик.

Офицер продслужбы не возражал. Карел сказал, что все необходимое он купит за свои деньги, и влез под брезент. Машина обогнула строй солдат и двинулась к воротам. Шлагбаум предупредительно поднялся, и машина затряслась по булыжной мостовой городка. До центра было менее пяти минут езды. Здесь они совершили «солдатский» круг, то есть проехали по внешней окружности площади. Ни один из водителей-пограничников не упускал случая это сделать — таков был обычай. Поговаривали, что впервые вокруг Каплицкой площади сделали круг почета в начале пятидесятых годов автомобили пограничников с задержанными агентами. В открытых окнах пекарни, откуда доносился запах сдобных булочек, прохлаждались девушки. Водитель остановил машину и громко посигналил — девушки, как по команде, замахали руками. Под прозрачными халатиками у них обозначились груди. Шофер воскликнул:

— Счастье, что стоим, иначе потерпел бы аварию!

Офицер продслужбы рассказал о солдате, который после каждого увольнения приносил в качестве «трофеев» предметы женского туалета. В гарнизоне иначе как Дон Жуаном его не называли. А оказалось, что он покупал все эти вещи в магазине.

Карел зашел в «Канцтовары» и вскоре вернулся к машине, нагруженный свертками ватмана, картона, цветной бумаги.

— Ты не перепутал газик с автофургоном для перевозки мебели? — улыбнувшись, справился водитель.

— Ты что такое говоришь?

— А то, что не дам из-за каких-то стенгазет портить мне рессоры…

Карел с покупками втиснулся под брезент. Тени от домов на противоположной стороне тянулись через всю улицу. Ветер крутил обрывки газет. В течение каких-то двух минут все вокруг потемнело. Водитель включил фары. Тишину разорвали раскаты грома. Где-то сбоку полыхнула молния. Жалобно скрипели кроны деревьев. Полил сильный дождь. Машину заливало потоками воды. Офицер привстал на сиденье и сказал:

— Пусть его пережидают на здоровье ребята, которые сейчас сидят в «скворечниках».

Шофер понимающе кивнул. Карел к разговору особенно не прислушивался, так как думал только о стенгазете. Он еще не был уверен, что справится с заданием. Если же найдет товарища, который умеет рисовать, то все будет хорошо. Дождь беспрестанно молотил по брезенту. Печальная ива, что росла у дороги, еще больше согнулась. Газик бороздил лужи, как моторная лодка на озере. Карел перебежал только от машины до казармы, но промок до нитки.

— Панове, кто может нарисовать солдата?! — крикнул он прямо от дверей. — Только чтобы похоже было…

Крейчи владел карандашом лучше, чем стихом, и не упустил случая продемонстрировать свое искусство. Нарисованная им фигура была очень похожа на Шимона. Все отделение собралось вокруг художника. Посыпались советы. Карел был доволен.

Дождь, кажется, утихал. Солдаты засыпали, веря, что он скоро прекратится. Капли дождя, однако, без устали стучали по крыше до утра.

Когда они проснулись, день был сырой.

— Эй, — позвал Шимон Фалтина, — подай мне носки. Они там стоят в углу!

Шутка приподняла настроение. Доставил удовольствие и завтрак. Подавали чай и запеченную ветчину с хлебом. По пути к окошку раздачи пищи Крейчи заговорил с Карелом:

— Ты знаешь, а стенгазета нам удалась! А что это с тобой вчера было? За целый вечер не открыл рта, — удивился Крейчи.

— Да нет. Просто, когда ты читал свои стихи, я без конца зевал!

Он засмеялся. Ему стыдно было признаться, как затосковал он по дому. Не хотелось об этом говорить. Карел обрадовался, что разговор прервал вошедший дневальный:

— Заканчивайте! Строиться…

Командиры отделений объявили о занятиях на полосе препятствий. Отделения зашагали к месту сбора.

— Черт побери, — выругался Раймунд. — У меня промокают канадки.

Крейчи к месту вспомнил поговорку:

— «Тяжело в учении — легко в бою!»

К счастью, разрешили перекурить. Взгляд Карела блуждал по казарменному двору и остановился на небольшой группе шоферов грузовиков. Показалось, что одного из водителей он знает. Свистнул, и парень удивленно повернулся, а затем подошел к нему:

— Приветик!

— Как живешь, старый вояка? — спросил у Кочки Карел.

— Как в армии! Сошлись на том, что я могу крутить баранку. Так вот, делаю карьеру в этом направлении.

Карел представил Чичу товарищам. Его интересовало все, что у них делается. В это время мимо ворот проехал городской автобус, и Чича не без гордости спросил: