Евгений Габуния - Двенадцать телеграфных переводов

Вместе с майором Бузником из Управления уголовного розыска, опытным оперативником, раскрутили-таки это дело. Оказалось, что подделкой занимались неоднократно судимые в прошлом Чотя, Меклуш и другие.

На первый взгляд, история с лотерейным билетом может показаться весьма банальной, не представляющей сложности. Однако расследование отняло много сил, потребовало углубленной, кропотливой работы. Об этом хорошо знали коллеги Вержбицкого, и не случайно о нем упомянул замначальника отдела.

Вержбицкий заколебался: дело о таинственных телеграфных переводах, судя по всему, совсем не походило на обычные, порядком примелькавшиеся. Его всегда привлекали дела запутанные, сложные, над которыми надо немало поломать голову. Именно страсть к разгадке, розыску и привела Вержбицкого в юридический институт. И потом, он не привык отказываться от поручений, тем более если они исходят от двух руководителей — отдела и Управления.

Полковник, от которого трудно было что-то скрыть, произнес:

— Кажется, договорились, Владимир Николаевич? Лады?

— Договорились, товарищ полковник. Только…

— Вас понял, — не дал ему закончить Вовк. — Даю в помощь лейтенанта Горового.

— Горового? Это тот парень, что недавно пришел к вам в Управление? Он, кажется, университет окончил?

— Он самый. Молод еще, опыта маловато, но это наживное. А парень энергичный, грамотный… Будет толк.

— Так, стало быть, договорились? — повторил Вовк и протянул Вержбицкому три извещения и расписки о получении переводов. — А Горового я сейчас пришлю. — Майор поднялся. — Да, и учтите, Владимир Николаевич, — как бы между прочим заметил он, — дело находится на особом контроле у министра.

У себя в кабинете Вержбицкий еще раз внимательно перечитал письмо из Министерства связи и задумался. За годы службы в милиции он повидал многое и знал, что ради наживы нечестные люди пускаются на самые изощренные преступления, проявляя незаурядную сообразительность и даже талант, со знаком минус, разумеется. Бывает, что используют и новейшие достижения научно-технической революции. Вспомнилось нашумевшее дело на одном из крупных предприятий легкой промышленности республики. Там, чтобы облегчить и упростить труд счетных работников, применили для начисления зарплаты электронно-вычислительную машину. Все шло отлично, зарплата начислялась вовремя. А потом вдруг выяснилось, что в машину закладывались фиктивные данные и деньги (причем немалые) попадали в карманы жуликов. Нечто схожее с этим преступлением ему виделось и в истории с телеграфными переводами.

Отложив в сторону письмо, он взялся за извещения и расписки, заполненные получателем Раисой Васильевной Шуфлыниной. Номер паспорта 840201, серия XX III-Ж, выдан Куровским РОМ г. Магадана, прописан: г. Магадан, ул. Магаданская, 156, корпус 2, кв. 79. Почерк разборчивый, все буквы выписаны тщательно, даже слишком. Следователь перебирал в руках извещения, сравнивая почерк. Не вызывало сомнения, что они заполнены одной рукой. Только вот чьей? Неужели этой самой Шуфлыниной, жительницей далекого Магадана? Маловероятно, почти исключено. Только круглый глупец, да и то вряд ли, мог оставить свой точный адрес. А судя по особенностям преступления, это дело рук отнюдь не дурака. Значит…

Размышления майора прервал приход Горового. Тот уже был в общих чертах знаком с делом. Вержбицкий пододвинул к нему бумаги, которые только что изучал:

— Ознакомьтесь, лейтенант.

— Паспорт поддельный, Владимир Николаевич.

Вержбицкий с интересом взглянул на него.

— Откуда такая уверенность, товарищ лейтенант?

Горовой чуть смутился.

— Понимаете, тут указана улица Магаданская… В городе Магадане Магаданская улица. Странно звучит. Там же все улицы, можно сказать, магаданские. Вот, например, у нас в Кишиневе разве есть улица Кишиневская? Киевская или там Одесская — другое дело.

— Логично, молодой человек. Хотя кто их там знает, северян, может, и назвали улицу в честь своего любимого города. И на этой самой Магаданской проживает Раиса Васильевна Шуфлынина, которая утеряла свой паспорт — или его у нее похитили, — и понятия не имеет, что делают с ее паспортом. Преступнице — а это, без сомнения, женщина — достаточно было переклеить фотографию… И то не обязательно. Возможно, у них есть сходство. Чисто внешнее, разумеется, — Вержбицкий улыбнулся. — Запросим об этой самой Шуфлыниной Магадан, районы, куда адресованы переводы, да и вообще, в Молдавии надо ею поинтересоваться. Наши соседи-одесситы пусть пощупают десятое отделение связи, а в Москву пошлем запрос о паспорте. — Майор помолчал, собираясь с мыслями. — Кстати, лейтенант, что вы знаете о телеграфных переводах?

Горовой растерянно потер свой затылок.

— Знаю, что быстро деньги доходят. Как телеграмма. Хотя, откровенно говоря, не приходилось отправлять деньги по телеграфу, а уж получать — тем более.

— Прямо скажем — маловато… Да и я не больше. Надо идти на почту за наукой. Послушаем, что скажут связисты. — Он подошел к раскрытому настежь окну, всей грудью вдохнул свежий воздух, пропитанный сладковатым запахом цветущей липы. — Рано нынче липа зацвела. Июнь только начинается. — И, казалось, без всякой связи добавил: — А переводы, тоже, кстати, липовые, отправлены в конце апреля. Больше месяца прошло…

Горовой понял, что хотел сказать майор: время упущено, ведь лучше всего искать по горячим следам, когда они еще не стерлись; в прямом значении этого слова — на земле или там оконном стекле… и в переносном — в людской памяти, которая, увы, не совершенна.

В министерстве им посоветовали поговорить с начальником бюро контроля переводов Яковом Самойловичем Гольдманом — одним из старейших связистов.

Гольдман был не на шутку обеспокоен случившимся.

— Всю жизнь работаю в системе связи, многое повидал, но такого… — Он покачал головой. — Это же настоящее ЧП. В Москву доложили, там тоже весьма встревожены.

Из его рассказа оперативники узнали, что все началось со звонка начальника Флорештского узла связи Н. М. Полянской. Она сообщила, что подтверждения на телеграфный перевод Шуфлыниной из Одессы не прибыло, хотя времени прошло более чем достаточно. Гольдман немедленно распорядился проверить, поступали ли другие переводы на эту фамилию. Оказалось, что поступили еще два, однако в Страшенах и Оргееве не заметили ничего подозрительного.

— А вы разве имеете возможность проверить здесь, в Кишиневе, правильность перевода, отправленного, допустим, из Кагула или Унген? — с интересом спросил Горовой.

— На этом стоим. Это и есть наша работа.

Догадавшись, что сотрудники милиции имеют лишь самое общее, впрочем, как и большинство людей, представление о механике денежных переводов, Яков Самойлович начал с азов: