Ирина Цыпина - Лабиринт (сборник)

И все же была Любовь! И Рим встретил Беренику! 12 лет Тит и Береника жили друг для друга в Риме, ограждённые непроницаемыми стенами великолепного дворца, не слыша нарастающего враждебного гула римской толпы. 12 лет счастья. 12 лет, как одно мгновение, на едином дыхании, как в долгом сладостном поцелуе. Но жизнь отрезвляет даже от такого безмерного счастья, которое возможно только в Раю. И за счастьем всегда приходит суровая расплата, потому что – нет Рая на Земле. Не нашла его и Береника в чужом краю.

Через месяц после Триумфа Победы Веспасиан созвал всю римскую аристократию в свой дворец на торжественный ужин. Он пригласил всех евреев Иудеи, которые помогли ему в войне с повстанцами: Беренику, её брата Агриппу, Иосифа Флавия, Тиберия Юлия Александра. Береника выглядела в тот день абсолютно счастливой. Она сразила римских аристократок своим безупречным вкусом и гордым, неприступным видом царицы. Береника была в алом, струящемся плаще—палле, прошитом узорным золотым шитьём, подбитым тончайшим пухом горностая, с золотой диадемой со сверкающими бриллиантами в черных, блестящих волосах и с заветным перстнем на безымянном пальце с таинственными буквами: «S.P.Q.R» (подарок Тита). На этом вечере ей не было равных! Тит был занят только ею и определённо вызвал у всех присутствующих римских матрон ревность и злость. Это была та самая необъявленная война женских амбиций, которая до поры до времени приятно щекочет нервы и делает красавицу еще краше, ярче, желаннее. Но в женской зависти так много желчи, коварства, обмана! Мысль, что еврейка и впрямь может стать «первой женщиной Рима», бесила всех. Нечего было делать еврейке на вершине власти – считало надменное римское общество. Береника раздражала своей чужеродной, пряной восточной красотой, гордой осанкой, своим влиянием на всемогущего Тита, своей принадлежностью к поверженному врагу.

В Древнем Риме был культ светлой кожи и белокурых волос. Жены римских патрициев для ухода за кожей, кроме отбеливающих мазей, применяли молоко и сливки. Светлые вьющиеся волосы считались идеалом красоты, и римские парикмахеры придумывали самые разнообразные прически для своих златокудрых красавиц. Смуглая Береника с горящими черными глазами и черными, как смоль, локонами была другой… – непонятной, чужой. Вход в столичный Рим был для неё закрыт.

Война с Иудеей обозлила римлян – все евреи, без исключения, становились мишенью недовольства и гнева. Победа далась Риму большой кровью. Для многих римлян, потерявших своих близких в этой войне, рана всё ещё кровоточила. И хотя Береника была не на стороне восставших иудеев и даже помогала Титу, она была всё же – плоть от плоти того бунтующего народа, который не захотел подчиниться великой империи. Береника была в глазах римлян напоминанием о недавно закончившейся жестокой войне. Как ни пыталась она и другие знатные евреи быть своими среди римлян – это было невозможно.

Ей НЕ нужен был Рим с его помпезностью и имперскими амбициями. Она не снизошла до усилий – понравиться надменному Риму. Ей были безразличны блеск и куртуазность высшего света. Ей нужен был Он, её самый главный на свете человек, её любимый и желанный, ставший родным – Тит. В нём она нашла своё женское счастье, нашла высший смысл и сладость упоения. Береника жила обособленно во дворце Тита на Палатинском холме, наслаждаясь его любовью и заботой. Здесь обитали все «сливки» римского общества – члены сената, императоры. Рядом стоял, с чёрными провалами окон, дворец безумного императора Калигулы, а невдалеке ещё высились громады «Золотого дома» Нерона, с подземными парками, фонтанами, искусственными прудами. Тит не давал ей ни секунды скучать. Постоянно развлекал – и не только музыкантами и танцорами, так веселившими её и их гостей во время пирушек. Он был сам средоточием многих талантов: пел, декламировал ей римских поэтов – Овидия и Катулла, сочинял тут же на ходу свои стихи, учил её играть на кифаре (римской арфе), мастерски рисовал портреты гостей. А однажды развеселил её, подражая почерку отца, брата, сенаторов, своих друзей. «Я мог бы ловко подделывать завещания», шутил он. Он, действительно, был талантлив – в жизни и в любви, и у Береники замирало сердце от предчувствия, что когда-нибудь это сладостное наваждение исчезнет, закончится – как всё земное, даже в Раю.

Историки отмечают, что Береника вела себя в те дни так, как будто была уже женой будущего императора Тита. Один римский историк, обмолвившись, и впрямь называет в своих хрониках Беренику его женой. Что грезилось ей в те счастливые часы? Возможно, она мечтала, что сумеет повлиять на политику Рима по отношению к её родной, разрушенной Иудее? Поможет восстановить страну из пепла? Но этого не случилось.

Время шло беспощадно быстро. Как ни хорошо им было вдвоём, у Тита был свой мир. И он всё чаще забирал его у Береники. Она явно проигрывала состязание с Его Римом. От того, что она теперь часто бывала одна, римляне вели себя с ней всё наглее. Им нечего было теперь бояться. Ведь Тит больше не стоял между ними и Береникой и они могли без помех обстреливать её стрелами своего злословия. Они наперебой читали у неё за спиной эпиграммы и колючие стихи знаменитого сатирика Ювенала, этого «дирижёра» римской толпы. В них было всё: и злые выпады в адрес евреев вообще, и сплетня, что она была, якобы, в интимных отношениях с братом. Ей всё чаще давали понять, что она в Риме – нежеланный гость. И что она может забыть о том, что она будет когда-нибудь женой Их императора. И всё же, последнее слово было за Титом. Береника ждала…

Неужели он предаст их чувства, их любовь, магнетизм её горящих глаз и вкус её пьянящих губ? Неужели он сможет отвернуться от неё во имя Имперской Власти и своего жестокого, кровожадного Рима?

И Тит сделал свой Выбор.

Он был рождён, чтобы стать императором своего народа, императором Великого Рима, где не нашлось места для чужой принцессы Береники, правнучки Ирода Великого, из далёкой, непонятной Иудеи. Законы Власти жестоки и беспощадны.

Береника стала жертвой римской толпы. Даже Веспасиан изменил своё отношение к ней. Он заволновался по поводу того, что происходило уже долгое время вокруг его сына и Береники. Их любовь и ему начинала казаться слишком уж затянувшейся и опасной. Он чувствовал, что пришло время сыну выбирать, что Тит должен, просто обязан выиграть свою битву с любовью к Беренике. Так же, как он выиграл битву с Иерусалимом.

Береника была старше Тита на 10 лет, и это тоже ей ставили в вину. Возможно, если бы у них были дети, то всё сложилось бы по-другому… Кто знает? В беседах с Титом Веспасиан был по-солдатски откровенен: «Ты должен прекратить вести себя как влюблённый мальчишка. Я объявил тебя своим соправителем. Ты – без пяти минут император. Понимают ли это твои влюблённые мозги?» – объяснял он Титу.