Эдуард Ластовецкий - Психокинетика

Зёрен несколько, те, что останутся,

До весны будут втоптаны в землю.

Lineage2.exe

Ветер ложится грудью

На широкое дикое поле.

Путаясь в копьях сутью,

Смерти рваный подол неволит.

Ратный подвиг утих к закату,

На сегодня обильная жатва.

Чьё-то стремя, касаясь булата,

Хаотичным сигналит стаккато.

Копий кости, мечи и стрелы

Дыбом встали в нагрудьях и шлемах.

Ворон скачет от тела к телу,

Жизни яростной нюхая сцену.

Кровью политы, злаки полоты,

Слиплись стебли багрово-тошным.

Перстень с пальца сверкает золотом,

Древний род отверждая прошлым.

Недалече в шатрах пир похмельный –

Лязг мечей, тяжкий запах вина.

Летописцы в прокопченных кельях

В лицах свитков прядут имена.

Штрих…

Руками дрожащими, с локтем в колено,

Пытаюсь я вырезать Вас из полена.

И скрип инструмента, поправ древесину,

Рождает прекрасную сердцу скотину.

Alex

Истончаются облака,

За закатом приходит рассвет.

Ты оглянешься издалека –

Меня за спиною нет.

Стоишь в бескрайнем поле.

Отсюда твоя дорога.

В котомке – женская доля

И милость Господа Бога.

Взгляд кроткий, спокойный, твёрдый.

Как Солнца лучи над равниной.

Ступни ног немного истёрты,

А ветер ласкает спину.

Тебе нужно сказать очень много,

Донести Любви плащаницу.

Огибает Луну дорога,

И за краем сверкают зарницы.

Ты оглянешься – нет меня рядом.

Не стесняйся, ступай в рассвет.

Улыбнись прошлому взглядом –

Я жду там, где тебя ещё нет.

Песочные часы

Белый песок в двух колбах,

Горсть безмолвной, безликой пустыни…

Сеется кучкою долгой

Мера людской святыни…

За тонким стеклом бесплотным

Величие гордых барханов,

Тянется цепь неохотно

За горизонт каравана…

Светило багрово-красное

Тонет беззвучно в песке.

Ветру лицо прекрасное

Царапает гвоздь в доске…

В глазах сухих и послушных

Колодцы – зрачки пустыни.

Смотрят пристально и равнодушно,

Как спасает глоток святыни…

Наши надежды

Тысячи писем личных

По миру идут временами.

Со штемпелем круглым столичным

И городов именами.

Конверт из плотной бумаги,

Треугольник в окопной глине –

Наших надежд флаги

Во сплетении Судеб линий.

Колыбель тихо качается,

Перьев смятых комок под кроватью.

И сургуч над свечою плавится,

Кляксы слёз замыкая печатью.

Крупным почерком:

«Здравствуй, мама!»

Отправитель – ИУ-13.

Через год закончится драма…

«…Мне сегодня целых семнадцать».

«…Милый, снова тебе написала.

Ничего до сих пор не забыто.

Гордо, слепо любовь кромсала.

И теперь я с разбитым корытом…»

«…Звезда моя, яркая, тёплая…

Взглядом с фото греешь мне Душу.

Твоих снов дыхание лёгкое

Мрак сомнений мгновенно рушит…»

Сколько их бродит по свету,

В ящик брошенных кем-то, когда-то…

Из зимы нас приведших к лету

Или ждущих своих адресатов…

Пожелтеют конверты со временем,

И размокнут в стене записки.

Возрастёт человек новым племенем,

Прошлых войн искрошив обелиски.

Неизменным одно останется –

Двое песню сердец услышат,

И когда он с нею расстанется,

То она ему просто напишет.

Круги своя

Вновь рыцарь в пламенном плюмаже

Кромсает лезвием гранит.

Царапин сеть на Душу ляжет,

Пока Любви ключи хранит.

Ты хочешь угадать, что будет?

Настойчив рыцарь и упорен.

Скалу незримую разрубит

И в Путь уйдёт – тот, что неторен…

А та, что раньше так надменно

На сталь меча его взирала,

О нём заплачет, несомненно.

Почувствовав, что отвергала…

Таков удел жестоких мнений –

Гордыня омрачает Разум.

Его опутывают тени

Ошибок наших. Раз за разом…

Закат

Пыль оседает на окнах,

День исчерпался до донца.

Снимаю оковы штор плотных –

В комнату входит Солнце.

Заливает безумным златом

Стены, полы, пороги…

Возрождает душою богатым,

Не страшащимся вечной дороги.

Всего полтора часа счастья…

Я как в храме незримо великом.

Сейчас ничто мне любое ненастье –

Сам Господь касается бликом…

Взглядом карим изломанной брови

Взглядом карим изломанной брови

Плавит Разум в Душе Печать.

И напишется рунами крови

Имя той, что клянётся молчать.

Та, что в прошлом – одна из многих,

Вознесётся до бездны миров

И, отвергнувши стадо безногих,

Не познает Любви даров.

Меж соцветий Вселенной поля

Станет чьим-то прекрасным небом –

Так исполнится Разума воля,

Обернувшись вином и хлебом.

Взглядом карим изломанной брови

Ставит Разум Клеймо на грудь

Тем, кто пламя лампады крови

Серебришком посмел обернуть.

Поздняя осень

Рыхлый снег на деревьях осенних –

Ноты белые первой строки.

По ветвям расползается тенью

Неотрывно творящей руки.

Пустотою природа томится,

Словно лист пред пером белизной.

Смысла нового ждёт и боится,

Засыпая, остаться одной.

Тонким слоем любовью накроет

Грешный мир поседевший Творец.

И опять партитуру закроет,

Дописать устрашаясь конец…

Прошлое стучится в дверь…

Я шагаю домой по лужам,

Зажимая ключи в кармане.

Никому я сегодня не нужен

Светлячком в окне мирозданья.

На ладони металл отпечатался,

Сразу выкину мусор, поднявшись.

Нежно-ласковый зверь запрятался

И заснул, сам с собою обнявшись.

Позвонить, чтоб открыли, – некому,

Чай горячий дали в прихожей.

Я уставший, и мрачен поэтому,

На бездомного пса похожий…

Таких тысячи в портрете города –

На лице проказа ненужности.

Словно ветка в охапке хвороста,

Создаю в метро прочим трудности…

Лужи в ботинках – холодные.

Я шагаю упрямо в подъезд.

От желудка – крики голодные,

Что слона он спокойно съест…

Дома, вдох табаком разбавляя, –

Ужин, душ, почта, радио, сон.

Ночью будет душа, гуляя,

С кем-то тихо вздыхать в унисон…

И так день за днём – бесконечно,

Привык уж давно, стал другой.

Жалко тех, кто пока беспечно

Своё счастье пинает ногой…

Может быть, ещё улыбнётся

Моя злая, слепая Удача.

Снова солнце в Душу вернётся,

И зверь подойдёт к стене плача…

А пока мне, как многим прочим, –

Мёртвый дом и холодный ужин…

Вижу – кто-то Судьбу морочит.

Но мне надо идти. По лужам…

За зрачками…

Тёплая осень качает сосну,

Наряжает жёлтой листвою.

Я вдруг случайно увидел весну,

Встретившись взглядом с тобою.

Струна серебристая с ветки осины

Веется флагом нежным…

Стали средь нитей людской паутины

Глаза твои морем безбрежным…