Василий Авсеенко - 200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк

Военная часть въ этомъ корпусѣ сразу была такъ хорошо поставлена, что уже черезъ годъ кадеты, представясь императрицѣ въ манежѣ Бирона и произведя въ ея присутствіи маневры и упражненія, привели ее въ восхищеніе и заслужили полную ея похвалу. Государыня пожаловала кадетской ротѣ бѣлое атласное знамя, и сама вбила первый гвоздь, прикрѣпляя его къ древку.

Для помѣщенія корпуса приспособленъ былъ великолѣпный домъ князя Меншикова на Васильевскомъ острову, отобранный въ казну послѣ паденія временщика. Замѣтимъ кстати, что устроенный при Меншиковѣ единственный мостъ черезъ Неву былъ разобранъ во время опалы князя, но теперь снова возстановленъ.

Съ возвращеніемъ двора въ новую столицу, пріостановившійся было ростъ Петербурга вновь получилъ свое естественное движеніе. Вмѣсто временнаго запустѣнія, мы видимъ такой наплывъ населенія, что въ городѣ почувствовался квартирный кризисъ. Всѣ стремились въ столицу, гдѣ дворецъ молодой государыни являлся центромъ пышной общественной жизни, гдѣ празднества слѣдовали за празднествами, a потребности многочисленнаго двора обѣщали заработокъ торговцамъ и ремесленникамъ. Цѣны на квартиры сильно поднялись. Домовладѣльцы стали отказывать въ сдачѣ помѣщеній офицерамъ, предпочитая болѣе зажиточныхъ жильцовъ. На это обратили вниманіе, и были приняты мѣры, ограничившія жадность домохозяевъ.

Застройка города сдѣлала въ царствованіе Анны Іоанновны значительные успѣхи. Городская площадь на лѣвомъ берегу Невы раздвинулась чрезвычайно. Оба берега Фонтанки вошли въ центральную часть; тамъ строились уже не дачи, а городскіе дома. Пограничной городской чертой можно было считать уже Загородный проспектъ и нынѣшнюю Николаевскую улицу. Но и за этой чертой, до самаго Смольнаго и Александро-Невской лавры, дѣятельно строились. Большую часть этой мѣстности "откупилъ" графъ Минихъ, взявшись осушить ее собственными средствами, подъ условіемъ заимообразнаго отпуска денегъ изъ казны и вѣчнаго права на десятую часть всего пространства, сдѣлавшагося обитаемымъ. Какъ знающій инженеръ, Минихъ хорошо разсчиталъ выгоды дѣла, но вмѣстѣ съ тѣмъ оказалъ и городу большую услугу, приведя въ короткое время обширную мѣстность въ состояніе, въ которомъ она могла застраиваться. Правительство впослѣдствіи продолжало дѣло Миниха, распространивъ осушеніе почвы до Смольнаго и далѣе.

На старыхъ мѣстахъ, между Невою и Фонтанкою, на Васильевскомъ острову и Петербургской сторонѣ, заботились о замѣнѣ деревянныхъ построекъ каменными, объ уравненіи улицъ, устройствѣ рынковъ и пр. Въ 1734 году предпринята была первая подворная опись Петербургу, оставшаяся неоконченною; тогда же начаты работы по съемкѣ города на планъ. Частые пожары вызывали мѣры для борьбы съ огнемъ и предосторожности противъ поджоговъ и небрежности.

Однимъ ихъ важнѣйшихъ распоряженій по благоустройству города было учрежденіе Гостинаго двора на его нынѣшнемъ мѣстѣ. Сначала выстроены были деревянные временные ряды, но затѣмъ торговцы были обязаны построить каменныя лавки, по утвержденному плану. Надо впрочемъ замѣтить, что эта старѣйшая постройка Гостинаго двора была до крайности проста и некрасива въ архитектурномъ отношеніи. Къ ней примыкали другіе торговые ряды, по направленію Садовой улицы, а дальше по той же улицѣ предполагались дома зажиточныхъ людей съ большими садами. Въ настоящее время только Юсуповъ садъ напоминаетъ тогдашнюю затѣю.

Въ Коломнѣ также прокладывались улицы и начиналось строеніе.

Многое дѣлалось и для поддержанія наружнаго порядка на улицахъ: принимались мѣры противъ нищихъ и бродягъ, устраивались богадѣльни; въ пригородныхъ мѣстахъ дѣлали просѣки, чтобы помѣшать скрываться тамъ ворамъ и грабителямъ.

Обращено было вниманіе на быструю и неосторожную ѣзду. "Многіе люди и извозчики – говорилось въ указахъ – ѣздятъ въ саняхъ рѣзво, и верховые ихъ люди передъ ними необыкновенно скачутъ и на другихъ наѣзжаютъ, бьютъ плетьми и лошадьми топчутъ". Былъ случай, что чья-то дышловая пара наѣхала на самого Миниха, и стоявшаго у него на запяткахъ адъютанта (тогда это было въ обычаѣ) сильно зашибла. Указы грозили за такую неосторожную ѣзду жестокими взысканіями: битьемъ кошками и даже смертною казнью.

Запрещена была также ружейная и всякая иная охота въ чертѣ города. Но сама императрица Анна очень любила стрѣльбу изъ ружей, и часто забавлялась, стрѣляя изъ окна въ пролетавшихъ ласточекъ и воронъ.

Наводненія и пожары составляли обычное бѣдствіе того времени. Почва городской площади была тогда ниже чѣмъ теперь, берега Невы и каналовъ были плохо укрѣплены, и потому даже при незначительномъ подъемѣ воды, затопляло улицы на большомъ пространствѣ. Многія сооруженія еще петровскаго времени были мало-по-малу разрушены рядомъ наводненій.

Огонь находилъ обильную пищу въ рядѣ скученныхъ деревянныхъ строеній. Грубость городской черни подготовляла частые поджоги. Въ августѣ 1736 года былъ страшный пожаръ, происшедшій отъ неосторожности прислуги персидскаго посла, и испепелившій огромное пространство отъ Полицейскаго моста до церкви Вознесенія. Въ слѣдующемъ году подожгли два дома въ нынѣшней Милліонной улицѣ, и выгорѣло все пространство между Дворцовой набережной и Конюшеннымъ мостомъ. Обоими пожарами было уничтожено болѣе тысячи домовъ и нанесены милліонные убытки.

Такія бѣдствія вели за собою вздорожаніе квартиръ и жизненныхъ припасовъ; но говоря вообще, предметы первой необходимости въ Петербургѣ съ открытіемъ Ладожскаго канала, были недороги Вотъ нѣкоторыя рыночныя цѣны того времени четверикъ гречневыхъ крупъ 34–40 коп., гороха 40–55 к., овса 15 к., пудъ ржаной муки 26–27 к., крупичатой 75–80 к., масла коровьяго 1 р. 25 к., фунтъ говядины 1 Ў коп., гусь съ печенкой 12 к., солонина 3 коп., баранина 2 и 3 коп. за фунтъ и т. д. Въ сравненіи съ нынѣшними, цѣны эти кажутся прямо невѣроятными.

Въ петербургскомъ обществѣ въ то время уже появлялись затѣи роскоши, свидѣтельствовавшія о томъ, что въ столицѣ поселилось уже много людей достаточныхъ, и что благосостояніе города повысилось. По словамъ одного современника, «многіе стали имѣть открытые столы; вмѣсто сдѣланной изъ простого дерева мебели, начали не иную употреблять, какъ англійскую, сдѣланную изъ краснаго дерева мегагеня; дома увеличились, и вмѣсто малаго числа комнатъ, уже по множеству стали имѣть; стали дома сіи обивать штофными и другими обоями, почитая непристойнымъ имѣть комнату безъ обоевъ; зеркалъ, которыхъ сперва весьма мало было, уже во всѣ комнаты и большія стали употреблять. Экипажи тоже великолѣпіе восчувствовали». Все это, конечно, относится только къ состоятельному обществу; въ среднемъ кругу образъ жизни былъ по прежнему крайне простъ и скуденъ. Есть свидѣтельство, что кареты были тогда еще чрезвычайно рѣдки; большинство ѣздило либо въ открытыхъ англійскихъ коляскахъ, либо въ неуклюжихъ дрожкахъ мѣстной работы. Очень распространена была также ѣзда верхомъ.