Марина Журинская - Альфа и Омега Марины Журинской. Эссе, статьи, интервью

А один раз ко мне приехал совершенно фантастический человек, батюшка из Восточной Сибири. Чудом добрался до Москвы, потому что это же дико дорого. Такой громадный богатырь, с невероятной копной русых волос, с невероятно чистыми серыми русскими глазами, очень серьезный. Он решил, что раз он приедет в Москву, то купит как можно больше литературы, чтобы везти на себе, а не платить за пересылку, потому что пересылка в Восточную Сибирь – это нечто. Так он и ко мне попал, решив, что лучше добраться до редакции, чтобы купить журнал без всяких наценок. Он мне сказал фразу, которую помирать буду – буду вспоминать с благодарностью. «Мне почему ваш журнал нравится? Потому что в нем очень много полезного и нет никакой этой вашей московской ругани».

А. Д.: И как удается избежать всех этих острых тем, «ругани»?

М. Ж.:У нас нет «московской ругани», потому что мы про Христа. С самого начала журнал был христоцентричен и экклезиоцентричен, поскольку главное из того, что есть в мире, – это Церковь, которая пребудет и плавно въедет в вечность. А Церковь существует, поскольку она христоцентрична. Вот и все, вот вам Альфа и Омега, начало и конец.

Однажды сын моей крестницы, когда ему было лет 12, в храме ко мне подходит и говорит: «Марина, там продается книга про антихриста». Я ему говорю: «Алеша, никогда не читай про антихриста, всегда читай про Христа». Запомнил на всю жизнь.

А. Д.: Есть ли темы, которые вы принципиально не поднимаете?

М. Ж.:То, что ничего не может дать для спасения души, – ту самую «московскую ругань». То, что может что-то дать, – достойно рассмотрения. То есть вот тут вот к этим двум моментам (экклезиоцентричность и христоцентричность) добавляется еще и антропоцентричность. Точнее, психоцентричность. То, что для души полезно. А для души полезны Христос и Церковь Его. Вот так оно и смыкается.

А. Д.: Проблема поиска авторов и выпрашивания текстов знакома?

М. Ж.:Да, приходится вынимать из автора уже обещанную статью. Вот тут все средства хороши. Понимаете, в американском судопроизводстве, как известно, суммируются сроки. И там поэтому спокойно могут приговорить человека к двум векам тюремного заключения. А я как-то стала суммировать время, которое у меня при подготовке номера уходит на разговоры с авторами. 48 месяцев, если все суммировать.

Не все же авторы такие, как Василий Глебович Каледа, который сам может быть для измученного редактора психотерапевтом. Я рецензировала его выступление на Правмире. Он тогда очень был рад. Прошу отметить, что для такого журнала не совсем тривиальная форма: рецензия на интернет-публикацию.

А. Д.: Ваши любимые современные публицисты?

М. Ж.:Очень люблю печатать Володю Легойду. Вот это очень странно, но его колонки в «Фоме» люди не разглядывают, а в «Альфе и Омеге» разглядывают. Вот что это такое? Так получается.

Назову отца Алексия Уминского, я считаю, что он замечательный автор. Но у нас есть еще один замечательный автор – игумен Савва (Мажуко) из Белоруссии. Его публикации всегда вызывают глубокий отклик. Он пишет прекрасно и как-то задевает людей за самое живое. У нас была его статья о девстве, ее вот читают и балдеют. Другого слова просто нет. И я очень люблю его проповеди. Он молодой, образованный, настоящий тихий монах, тихо сидящий в маленьком монастыре. Еще и регент к тому же.

Отец Илья Шапиро оказался потрясающим знатоком и любителем богослужения – очень тонко его чувствует. В текущем номере у нас его статья про царские часы – согласитесь, что про это никто не пишет.

Жаль, очень мало пишет владыка Лонгин (Корчагин), потому что он весь на разрыв. Кстати, у него вышла очень хорошая книга, и особенно надо отметить, что очень большую ее часть занимают вопросы-ответы в Интернете. И ни разу во всех его ответах не звучит «а вы смиряйтесь». Согласитесь, ценно.

Еще из любимых авторов – Сергей Худиев, которого иначе как блестящим апологетом не назовешь, и Андрей Десницкий, очень глубоко образованный и мыслящий библеист и абсолютно разумный человек при этом. А это не так часто сочетается, как хотелось бы. Прочих можно найти на страницах журнала.

А. Д.: Нет ли проблемы «перерасхода» себя? Когда кажется, что все уже сказал, исчерпал себя до крайности и надо срочно восполнять, возобновлять исчерпанные ресурсы?

М. Ж.:Я этого не знаю, для меня это совершенно не проблема. Во-первых, я совершенно не могу читать и слушать больше, чем читаю и слушаю. Я говорю, что чукча не писатель, да и не читатель. Чукча редактор. Это совершенно другое. Но когда хочется – читаю, и когда хочется – пишу. У меня почему-то нет никакой необходимости компенсировать. Может быть, потому, что у меня вообще жизнь очень интересная. Мне, дай Бог, успеть бы все написать… и еще много чего (и кого) прочитать. Я вот в последней статье сделала совершенно хамское примечание для своего возраста, что увлекательнейшую тему радости у апостола Павла оставляю за собой на потом. И действительно, оставляю.

Вот работа у меня такая: я человек совершенно свободный и поэтому на 70-м году жизни обратилась к теме рок-культуры, написала громадную статью о Цое на два с половиной печатных листа. Из нее, может быть, будет делаться книга. Эту статью прочел Бутусов, и она ему понравилась, а мне это тоже понравилось. Тем более что я редактирую очередную его книгу прозы. И он меня позвал на свой концерт, я впервые в жизни была на рок-концерте.

Причем мы долго беседовали в артистической, а потом он совершил невероятное, сказал, что для меня и сопровождающих какие-то места хорошие оставил и хочет меня проводить. Охрана абсолютно окаменела. Дошли туда, там еще посидели, поболтали – и только через 20 минут люди стали соображать, что среди них живой Бутусов. Тут он раздал какое-то количество автографов и стремительно убежал, потому что пора было на сцену.

А вы говорите – компенсация. А у меня вот такая работа. И чего мне еще компенсировать, спрашивается? Конечно, не на таком экстравагантном уровне, но для меня каждая встреча с автором – праздник, поскольку все уже давно поняли, что скандалить со мной не из-за чего.

И читателей я тоже люблю, не часто, но иногда они ко мне добираются, бывает, что и зарубежные. Это ценно не потому, что они заграничные люди, а потому, что взяли на себя труд.

А. Д.: Сегодня все и все уходит в Интернет…

М. Ж.:Я терпеть не могу рассуждения, что все изобретения двадцатого, а тем более двадцать первого века несут нам смерть и гибель духовную. Потому что ровно то же самое можно было в свое время сказать про бумагу. А уж про печатный станок! Все, что есть в жизни людей, имеет обоюдное измерение: нет в падшем мире такой вещи, которой нельзя было бы злоупотребить.