Алексей Анпилогов - Мир на пике – Мир в пике

Классическая теория эволюции говорит нам о противоположном: нам кажется, что в природе всегда царит так называемый «баланс хищника и жертвы», то есть хрупкое равновесие между охотником и добычей. Жертва увеличивает скорость передвижения – хищник вынужден перейти к охоте из засады, жертва одевается панцирем – хищник начинает создавать инструменты для его взлома, жертва увеличивает свой размер – хищник растет вслед за нею; и все в истории идет именно в таком порядке.

Однако многие палеонтологи и экологи сейчас приходят к выводу о том, что балансовые модели таких систем «хищник-жертва» – это путь к познанию стабильного равновесного функционирования сообществ, но не их эволюции или изменения. На самом деле никакая жертва не станет добровольно растить себе панцирь, пока хищник не отрастит жуткие зубы, которые надо об этот панцирь сломать.

Все необратимые эволюционные процессы – от глобальных экосистемных кризисов до развития отдельных видов – протекают не благодаря, а вопреки сохранению экологического равновесия.

Функционирование сообществ основано на циклических процессах, протекающих с отрицательной обратной связью; для того же, чтобы началось развитие, она должна разрушиться и смениться на положительную обратную связь. Есть положительная обратная связь – жди взрыва, эволюции и «нового дивного мира». Австралия вполне могла еще миллионами лет жить в своей «резервной копии Господа Бога», если бы там не появились первые люди с луком и стрелами.

Все это позволяет посмотреть на эволюционную роль верхних «потребляющих» уровней любой социальной или природной системы и с несколько иной точки зрения. Дело в том, что их взаимодействия с нижними уровнями являются не столько энергетическими (описываемыми в терминах пищевой пирамиды), сколько информационными. Энергия важна, но еще важнее – упорядоченность и информация. Важна внутренняя структура. Здесь может быть использована аналогия с современным обществом, в котором, кроме потребления энергии, присутствует громадная надстройка, которая управляет, распределяет и планирует использование этой энергии. Та самая упорядоченность современной жизни, которая и позволяет нам жить.

Именно таким «управляющим блоком» в живой экосистеме и являются хищники, деятельность которых вызывает эволюционные изменения у их жертв. Сама фраза «эволюционные стратегии хищника и жертвы» не вполне правильная: у хищника есть стратегия, а вот у жертвы – одна только тактика. Сплошной ответ на новые выдумки хищника.

Второй раз после циклопа Абсолютный Хищник посетил нас в каменноугольном периоде. В том самом периоде, который оставил нам залежи… Впрочем, о залежах мы поговорим чуть позже. Вы уже и так догадались, что это за залежи, – по названию этого периода истории. Тогда же, около 350 миллионов лет тому назад, никаких залежей еще не было. Были только завалы слабогниющих растений, которые никто толком не умел есть и которые понемногу уходили под землю, унося с собой углерод, который накопили в себе стволы и листья деревьев за период их жизни.

И на фоне такого торжества тлена и бесхозяйственности и появился на исторической арене наш герой. Сейчас эта тварь спокойно порхает по берегам рек, в воде которых резвятся циклопы, но в свое время это был «страх и ужас», «крылатая бестия» и «абсолютное зло».

По-английски этот хищник называется муха-дракон. Dragonfly. Или стрекоза.

Каменноугольный период, время, когда растительность активно изымала углерод из атмосферы и генерировала кислород, был полон детективных историй.

Например, история с насекомыми. Это было время не просто «гигантских стрекоз». Это было время, когда на Земле вообще смогли появиться летающие насекомые. Ведь, представляя себе эволюцию будущего летуна, нужно понимать, что он должен быть достаточно тяжел, чтобы зачатки крыльев давали ему преимущество в затяжном прыжке с ветки на ветку. А тяжелыми насекомые могли быть только в каменноугольном периоде, так как только тогда в атмосфере было столько кислорода, чтобы пассивно дышащее трахеями насекомое не задохнулось от своих больших размеров.

И древние «летательные аппараты» – это были особые членистоногие насекомые, которые регулярно линяли даже во взрослом состоянии, как это сейчас делают только ракообразные. Спасибо за панцирь, товарищ циклоп! То есть, чтобы можно было линять, внутри хитиновых крыльев должна была находиться живая ткань. С тяжелыми неоперенными крыльями летать трудно. Можно посмотреть, как сейчас летают поденки, эти последние выжившие насекомые, крылатые особи которых еще линяют. Поденки – неумелые летуны, которые с трудом могут бороться с ветром или с потоками воздуха, предпочитая парить в воздушных струях.

[21] Spero meliora – Надеюсь на лучшее.

И тут, в середине каменноугольного периода, какому-то неизвестному древнему жуку пришло в голову, что взрослому насекомому линять не к лицу. И тогда крылья смогли «усохнуть», стать более легкими и жесткими. На арену эволюции снова вышел Абсолютный Хищник – стрекоза. Да-да, эта красивая и безобидная ныне букашка. Стрекозы, не встречая ни сопротивления, ни обмана, ни удачных побегов своих жертв, съели практически все, что шевелилось или было приблизительно их размера. Прямо как циклопы в свое время. И это при том, что ее крылья, по современным меркам, примитивны и не складываются.

Как и любой другой Абсолютный Хищник, которым, кстати, как вы поняли из рассказа об Австралии, можно назвать и человека, стрекозы создали экологическую катастрофу. Мир насекомых, каким мы его видим сейчас, да и вообще весь мир, стоящий выше их по пищевой цепи, возник во многом благодаря стрекозам. Часть насекомых, как те же поденки, эволюционные ровесницы стрекоз, поняла, что «светиться» на воздухе опасно и теперь живет лишь день – исключительно чтобы встретиться, размножиться и отложить яйца, из которых вылупятся потом живущие уже по нескольку лет под землей личинки. Часть насекомых полностью ушла под землю, под кору, под пни, превратив одну пару крыльев в панцирь или же лишившись крыльев вообще.

Часть членистоногих резко уменьшилась в размерах и перестала быть привлекательной для крупных хищников. Часть насекомых научилась использовать «тактику селедки», образуя большие стаи, разлетающиеся в стороны в случае внезапной атаки. Часть, такие как кузнечики, научилась очень резко прыгать. Часть (такие как тараканы) разучилась летать вовсе и прячется за мебелью и в воздуховодах, несказанно радуя хозяек современных кухонь. Часть шестиногих, таких как мухи, научилась быстро летать по хитрым и непредсказуемым траекториям. Часть обзавелась ядом. Часть научилась жить семьями, как пчелы и осы.