Больная любовь (СИ)

Но, судя по реакции Влада, всё ни черта не в порядке. Я не знал, что его ревность настолько выходит из берегов. То, что он сделал с девчонками — дикость, мы же даже не встречались с ним в то время. Что может быть дальше, если не усмирить эту ревность? Отелло, блин, недоделанный. Я же люблю его… Да, так и не решился произнести эти слова вслух, но, действительно, по-настоящему люблю и не собираюсь ни к кому от него уходить, просто кроме него мне и не нужен никто. Нужно сейчас подождать пару дней, пусть посидит, подумает, поймет, что нельзя устранять всех, кто просто посмотрит в мою сторону. Он должен осознать, что не нужно меня завоевывать, не нужно пытаться меня удержать, я и так уже принадлежу ему, полностью, безвозвратно.

С этими мыслями я и уснул, а наутро меня разбудил телефонный звонок, определился номер Влада, что ж, совсем игнорировать его я все равно не смогу и, раз уж видеться не будем, по телефону-то можно поговорить. Принимаю звонок, но из динамика доносится явно не голос Влада.

— Здравствуйте, это Андрей Сергеевич, отец Влада Соболева, можете позвать к телефону Веронику?

— Веронику? Простите, но тут таких нет…

— Странно. Я пришел к сыну, но он не открывал дверь, и я зашел сам. Влада дома не было, а телефон валялся в прихожей на полу, я подумал, может, он просто выпал, а Влад не заметил и ушел к какой-нибудь подружке на ночь, раз его с утра нет дома. Так что я просмотрел контакты в его телефоне и решил, что Ники-зайчик — это, возможно, его девушка. Видимо ошибся…

— Андрей Сергеевич, я прошу прощения, но, скорее всего, Ники-зайчик это я. — В ответ тишина, наверное, отец Влада в шоке пытается сообразить, что к чему, нельзя давать ему даже возможность что-то заподозрить. — Меня зовут Никита Новиков, я учусь в одном институте с вашим сыном, я его… лучший друг. Он, наверное, в шутку меня так записал.

— Я уж было подумал… Неважно. — Слышу явный вздох облегчения. — Никита, так Влад не был у вас? Может, вы знаете, где он может быть?

— Если честно, я видел его вчера довольно-таки поздно вечером, и он явно никуда не собирался. Это странно, что его нет дома… Извините, я не хотел бы наглеть, но можете мне позвонить, когда узнаете, где он?

— Да, конечно, Никита, я позвоню.

Интересно, куда это Влад намылился вчера? Он явно был не очень трезв, точнее, очень не трезв, так куда он мог уйти, тем более ночью? В размышлениях, которые бросали меня от страха, что могло случиться что-то нехорошее, до ревности, к кому же он ушел, я провел больше часа, пока снова не позвонил отец Влада.

Авария. Даже думать не хочу, чем все могло бы закончиться. Влад, хороший мой. Я же мог потерять тебя. Навсегда. Черт, да если бы не позвонил твой отец, я бы даже не узнал, что что-то случилось, выдерживал бы какую-то нелепую паузу в пару дней… Я больше никогда не уйду от тебя, даже в воспитательных целях. Ревнуй меня хоть к воздуху, хоть к асфальту, только больше никогда не пугай меня так.

Когда Андрей Сергеевич по телефону сказал мне, что произошло, я думал, сам умру в этот момент. Надо же было додуматься в том состоянии сесть за руль. Слава Богу все обошлось переломом ребра и несколькими ушибами, я не смог бы дальше жить, если бы произошло непоправимое.

Влад лежит в платной одноместной палате, ну, с таким отцом это не удивительно, видимо, подсуетился уже. Захожу, Влад, похоже, спит, стараюсь бесшумно закрыть за собой дверь. Тихо подхожу к его койке, аккуратно беру его руку в свою, невесомо поглаживаю. Какой же я идиот, как я мог вчера взять и уйти, как я мог оставить тебя одного в том состоянии…

— Ники, малыш, не плачь, пожалуйста.

В шоке осознаю, что по щекам и правда текут крупные соленые капли.

— Влад, я такой дурак… Прости меня.

— Это я должен просить прощения, я столько всего наговорил… Просто я так сильно люблю тебя, Ники, что башню просто срывает и уносит куда-то далеко.

Подношу руку к его щеке, нежно поглаживаю, смотрю в его прекрасные голубые глаза.

— Я тоже люблю тебя, Влад. Очень.

В его глазах сначала плещется недоверие, потом вижу в них блеск безграничного счастья.

— Ники, малыш, говори мне это почаще. — Улыбается нежной счастливой улыбкой. — Может, хоть тогда я перестану быть таким идиотом. Я просто так боюсь тебя потерять…

— Влад, вот скажи мне, ты бы мог бросить меня? Просто увидеть очень красивую девушку и уйти от меня к ней?

— Ты что, зайчик, я никогда не променял бы тебя ни на кого, только ты даешь мне свет в этой жизни, ты и есть моя жизнь.

— Ну, а с чего ты взял, что Я смог бы так поступить? Ты для меня стал смыслом всего и никто, ни один человек в мире, теперь этого не изменит.

— Но ты никогда не говорил…

— Не говорил. Но разве ты не чувствовал, Влад? Я твой. Весь. Навсегда.

— Блядь, малыш, как же я жалею о вчерашнем вечере… Не потому, что умудрился врезаться в тот гребаный столб, а потому, что из-за этого не могу завалить тебя здесь и сейчас.

Влад в своем репертуаре, иногда кажется, что в моем присутствии, он и думать ни о чем другом не может, кроме секса. Хотя, это явно взаимно…

— Будешь должен. — Хитро подмигиваю ему и касаюсь его губ нежным дразнящим поцелуем. Представить даже не могу, как бы я жил без его поцелуев, его взгляда, его прикосновений, его любви… Оторвавшись наконец от его губ, аккуратно, чтобы не причинить боли, пристроил свою голову на его плече.

— Ники, забыл сказать, тут ко мне отец заходил до тебя…

— Да, он мне звонил утром. Ты, кстати, очень палевно записал меня в телефоне. Ники-зайчик, серьезно? — Улыбаюсь. Надо будет его тоже как-нибудь по-дурацки переименовать. — Но не волнуйся, я сказал ему, что это ради прикола было и мы просто друзья…

— Я ему все рассказал, Ники.

Резко вскакиваю на ноги, ошарашенно смотрю в его, почему-то, спокойные глаза.

— Что рассказал? О… О нас? Он же отправит тебя за границу после таких заявлений, или, вообще, на лечение куда-нибудь, главное, подальше от меня. Черт… Зачем ты это сделал?

— Малыш, успокойся, все в порядке. Он понял. — В шоке смотрю на Влада. Понял? Его принципиальный и со всех сторон правильный отец? Может, у меня что-то со слухом? — Знаешь, он сказал, узнай он обо мне такое раньше, мне бы явно не поздоровилось… Но сейчас, походу, ему хорошо потрепала нервы эта ситуация с аварией, и он счастлив, что я просто жив. Сказал, что главное, чтобы со мной все было хорошо, а любить я могу кого угодно, главное — не светиться на улицах с проявлениями своей любви. И… когда меня отсюда выпишут, отец будет ждать нас на ужин.

Ошарашенный, я простоял столбом несколько минут, все не мог поверить, что это не сон. Отец Влада не просто принимает наши отношения, он еще довольно-таки дружелюбно настроен. Боже, как я счастлив! Было бы здорово, если бы и мои родители были такими же понимающими. Но нет, им лучше не говорить, просто есть люди, которые никогда не смогут такое понять и принять…