Я-злой и сильный (СИ)

- Шумилин? Алексей Ильич? – закивала медсестра. – Рады приветствовать!

Кэп растерялся. А охранник уже протягивал руку:

- Давайте, помогу!

- У меня – своя коляска! – выдавил Кэп.

- Наша – с электрическим приводом. А вашу можно сдать в «отдел хранения»?...

Но Кэп упрямо замотал головой, и медсестра моментально сдалась:

- Хорошо, как вам будет удобно!

Кэпу помогли выбраться из ГАЗели, поставили его коляску на колеса и всё время, пока он на прощание жал руку Васе и взбирался по пандусу, охранник держал открытой тяжелую дверь.

- Присядьте сюда! – медсестричка кивнула на кресло, стоящее перед ресепшеном.

И, пока она раскладывала на стойке его документы, вводила информацию в компьютер и писала какие-то цифры на узких бумажках, подошла нянечка и, опустившись на колени перед Кэповой коляской, стала отмывать ее колеса. Кэп смутился. А дежурная, как ни в чем ни бывало, принялась энергично рассказывать:

- Вот – ваши ключи. Комната номер четырнадцать - направо по коридору. Завтрак, к сожалению, закончился. Но в номере есть минералка, шоколад и печенье. У поста горничной – кофейный автомат и кулер. Всё – бесплатно. У вас есть час, чтоб отдохнуть с дороги. В одиннадцать подъедете на ЭКГ, кабинет номер три. В одиннадцать сорок вам сделают аллергеновую пробу в процедурной, восьмой кабинет. В двенадцать - к иммунологу, в двенадцать тридцать – невролог. В час – обед. А в три, когда будут готовы все заключения и анализы, вас примет Игорь Львович, ваш главный доктор.

- Зачем это всё? Я – здоров! – опешил Кэп.

- Такие у нас правила, - лучезарно улыбнулась сестра.

Номер был тоже роскошен: с широкой кроватью, большим плоским теликом, холодильником, письменным столом с разъемами для ноутбука и наклейкой “Free Wi-Fi”. Всё было продумано, оборудовано для безногих: широкие проходы, просторный санузел, низкий ворс ковра и полный арсенал медтехники: ходунки, костыли и две лёгких трости под локоть. Кэп откинул тяжелую штору. Двор был прочерчен вереницей невысоких фонарей, под пасмурным январским небом освещающих деревья, скамейки и неразличимые, закутанные полотном на зиму статуи. Кэпу в потрёпанной куртке, на старой коляске, здесь было некомфортно, стыдно, плохо. Его бесил кофейный автомат, ковры, подсвеченные ёлочки – все эти ненужные ему понты, которые он потом несколько лет будет оплачивать, экономя на мясе и зашивая толстой иглой истрепанные старые кроссовки. Ему вдруг захотелось оказаться дома – и черт с ними, с протезами и собранными деньгами! Но он собрал волю, переоделся с дороги и покатил на ЭКГ.

На улице начался снег. И когда он проезжал мимо респешена, дверь распахнулась, и вошла невысокая девушка с азиатскими чертами в запорошенной шубке.

- Там - снегопад! – сказала она Кэпу и улыбнулась.

А ему почему-то вспомнилась пошлая медсестра Ирочка из брянского санатория. И без того тухлое настроение вообще скатилось в ноль.

Его таскали по кабинетам, снимали кардиограмму, что-то вкалывали под кожу запястья, стучали молоточком по коленям. Он раздраженно отвечал на разные бестактные вопросы, а ему в ответ ослепительно и терпеливо улыбались. Потом он заблудился в коридорах и едва не пропустил обед.

Столовая по запахам и интерьерам вполне тянула на хорошее кафе. Предупредительная «менеджер зала» проводила Кэпа к столику:

- Вот ваше место. Официантка подойдет через минуту.

Кэп поморщился от перебора патоки в ее голосе. Перебрался с коляски на стул и – удивленно вскинул брови. Напротив него сидела давешняя, экзотично красивая девушка. Она была в меховой жилетке и со странным костяным гребнем на черных, как смоль, волосах.

- Я думал, вы – медсестра, - улыбнулся он вместо приветствия.

- Нет, я здесь лечусь! – ответила она.

Расторопная официантка принесла Кэпу первое: борщ, крошечный горшочек со сметаной и румяную пампушку. Кэп уткнулся в тарелку. Но девушке, видно, хотелось общаться.

- Меня зовут Тонечка. Я из Ямальской тундры.

Кэп поднял на нее взгляд и снова улыбнулся.

- Я знаю: русским смешно, - кивнула она. – У русских одно имя у многих людей. А у нас, у народа манси, каждый человек – свое имя. Если кто умер, то имя можно забрать. Но раньше – нет. Мы верим: если два человека с одним именем есть в стойбище, один должен умереть. У нас есть Антонина, есть – Тоня, она – моя тетя. А я – Тонечка. Так в паспорте. Смешно?

Она выговаривала слова четко, и только небольшой и необычный акцент, наверно, даже на слух выдал бы ее происхождение.

- Нет, не смешно. Красиво. А от чего вы лечитесь?

- У меня нету ног, как у вас, - просто сказала она.

Кэп обмер:

- Нет. Не может быть!

Она улыбнулась:

- Может. Я пятый день на протезах. Вы тоже скоро будете ходить. Я знаю, так было со мной.

* * *

Ровно в три Кэп, волнуясь, сидел у протезиста. Игорь Львович, высокий и худощавый старик, удовлетворенно кивая, листал анализы и выписки, потом обернулся на Кэпа:

- Ну, обнажайте культи!

Новый осмотр не занял много времени. Доктор сам, без всяких медсестер достал из шкафа глянцевую длинную коробку, распаковал: там были железные «ноги».

- Будем учиться носить! – врач присел на кушетку рядом с Кэпом и протянул ему плотный, телесного цвета, нейлоновый «чулок» толщиной в пару сантиметров: - Распрямляем, чтоб не было складок. Культю заводите сюда. Расправляйте! Потуже, потуже…

Кэп, от напряжения закусив кончик языка, старался следовать инструкциям.

- Видите? Ничего страшного! – Игорь Львович ему улыбнулся.

- Вставать? – голос Кэпа сорвался в шепот.

- Нет. Перебирайтесь на коляску, - сказал врач. – Подниметесь на тренажере.

Тренажер стоял в соседнем кабинете и был похож на обычную для спортзалов «беговую дорожку», но только увешанную датчиками, какими-то рамами и мониторами. Игорь Львович поддержал Кэпа под локоть:

- Держитесь за ручки!

Кэп встал. Стоять было несложно. Культи упирались в упругие «подушки» нейлоновых вкладок. Терминаторские «ноги» при движениях пружинили. Врач наклонился, оплетая Кэповы бедра и протезы ременными петлями.

- Смотрите: я включу дорожку, она медленно пойдет назад. Вам делать ничего не надо. Только держитесь за поручни. Машина сама будет двигать протезы. Вот здесь будут цифры, - врач ткнул пальцем в узкий экран. – Смотрите внимательно: когда дойдет до двадцати, нажмёте эту кнопку, дорожка замедлится.

- А если не нажать? – спросил Кэп, волнуясь.

- Сломаете мне аппарат! – хмыкнул врач. А потом успокаивающе добавил: - Шучу! – и надавил рычаг.

Дорожка, правда, поползла. Сначала – еле-еле. Прикрепленные к Кэповым протезам рамы стали медленно сгибаться, делая движения, как при ходьбе. Кэп вцепился в поручни. Цифры на экране побежали: «8, 9, 16, 12, 12, 11, 5,…»