Unknown - Я-злой и сильный (СИ)

- Вань, это Алексей. Я в квартиру не пойду. Спустись, пожалуйста.

- Боишься, соблазню? – фыркнул Мадьяр. – …Ладно, жди, сейчас оденусь…

Он появился через пять минут. Не обратив внимания на инвалидную коляску, прошел на тротуар, закрутил головой по сторонам.

- Ну, кого еще ищешь? – повысил Кэп голос. – Я - здесь.

Мадьяр обернулся, посмотрел на Кэпа отстраненно и вежливо. Потом на его лицо хлынуло смятение:

- Ты – Алексей?! – не сказал, а словно выдохнул он. – Ты – без ног!?

- Да, - ответил Кэп. – А ты – догадлив, как я вижу. А Артём тебе не говорил?

Иван покачал головой, то ли отвечая на Кэпов вопрос, то ли не решаясь поверить в то, что увидел.

- Бедный Тёма! Ведь это, выходит, ты ему руки ломал в День десантника? Вот почему он не признавался, где тебя встретил, - он достал сигареты и золоченую зажигалку, закурил, не предлагая пачку Кэпу: – И о чем ты хотел говорить?

- Мне надо с ним встретиться, но он не берет телефон. А мне нужна его помощь. По делу.

- Оставь его в покое, а? – попросил Мадьяр не зло, а устало. – Ты и так ему всю жизнь перекроил. Он только-только начал снова улыбаться.

- Со «спонсором»? В новых шмотках? В дальних странах? – бросил Кэп сердито.

- Причем здесь шмотки? Разве в шмотках счастье?! Его сейчас любят. А не мучат и не бьют.

- И я - не бил, - в голосе Кэпа был вызов.

- Ты – сволочь! – вскинулся Мадьяр.

- Правда, не бил, - сказал Кэп тише и примиряюще. – Вышло один только раз. И он сразу ушел.

- Я тебе не верю! – сказал Мадьяр.

Накал их разговора снизился. Они говорили негромко, как два старых приятеля.

- Я приревновал после этого вашего банкета.

- А что - банкет? – не понял Мадьяр. – Официальное мероприятие. Мэрия! Любому нормальному ясно, что там адюльтера было не замутить. И ушел Тёма рано.

- «Нормальному» - ясно. А я – безногий ревнивый дебил, - горько сказал Кэп. – Помоги мне, Вань. Пожалуйста! Мне, правда, надо.

- Знаешь, - Ванька затушил и бросил сигарету. – Он у меня жил три недели. И однажды ночью я вышел на кухню, а он сидит перед ноутом и дозировку снотворного высчитывает. Он - врач, он бы рецепт сам себе выписал, и – не спасли. Но я – просёк, сказал, что если он с собой покончит, я тебя найду, все связи подниму, лягу под кого угодно, но тебя - посажу за доведение до самоубийства. Он стал орать, чтоб я не смел, и что тебе «нельзя в тюрьму». …Вот, значит, почему,… - он кивнул на Кэпову коляску. – А я сказал, что если он не хочет, чтоб ты сел, он должен жить. Ну и он взялся жить. И теперь у него только-только это стало получаться. Не береди его, а?

Кэп долго молчал, глядя в землю. Потом оттолкнулся от низкого заборчика, выкатил на тротуар, покосился на Мадьяра вполоборота:

- Ладно. Я понял. Живите. Управлюсь без рыжих! – и покатил из двора.

- Тебе, может, помощь какая нужна? Алексей! – спохватившись, окликнул его Ванька.

Но Кэп даже не обернулся.

* * *

Лишь один-единственный вагон одного-единственного рейса из Брянска в Москву был оборудован для пассажиров с коляской. Сам Кэп в него билет не достал бы. Но на помощь пришла клиника: куда-то позвонили, с кем-то связались, и «бронь» на фамилию Шумилин ждала в кассе в день отъезда.

Провожал Кэпа Ильяс. Время было – к полуночи, вокзал был полупуст и полутёмен. Московский поезд всё не объявляли...

- Волнуешься?

- Нет. И пока не верю, что завтра буду «с ногами».

- Ты – осторожно, сразу не скачи! Ты отвык ходить, а сейчас – скользко! - Ильяс несильно представлял себе Кэповы проблемы и реалии.

Наконец, поезд подали. Народ заспешил на посадку. Уже на платформе Кэп поднял взгляд на друга:

- Илюх, что ты там Витальке наболтал?... Про «докторшу»?

Ильяс смутился:

- Ничего.

- Да лааадно, что он – сам придумал? …Я, между прочим, с бабой живу. Зовут - Таня, работает у нас на кассе.

Ильяс неопределенно качнул головой.

Кэпу казалось, что он шагает в новую жизнь. И не хотелось оставлять в старой неразрешённые вопросы. Он понизил голос:

- …С чего хоть взял-то?

Ильяс собирался отнекиваться, но, поддавшись доверительному тону, нехотя ответил:

- Серега с Маринкой вас встретили в парке. Серый сказал: «было видно». Даже Маринка выдала, что если бы тебя не знала, то решила бы, что вы – «эти самые».

- Придурки! – незло хмыкнул Кэп. - Что у меня-то не спросили?

Ильяс пожал плечами:

- О чем?... Не наше дело.

Проводница впустила в вагон уже всех пассажиров и обернулась к Кэпу:

- Вы – проходите? Три минуты до отправления!

Кэп покатился к дверям. Ильяс пошел следом и уже у самого вагона хлопнул его по плечу:

- Давай, Лёх. Удачи! Позвони, когда встречать!

В Москве поезд был в семь утра. Киевский вокзал столицы не похож на Брянск-1. Под большим стеклянным куполом – ряды поездов. Радио ежеминутно бубнит о прибытии и отправлении. Кружит по площади патруль с собакой без намордника. И – люди, люди, люди, люди, люди!... Кэп прокатился до конца платформы и только у информационного табло – растерялся. Приятель Чалого, который должен был его встретить, не появился. Телефона его Кэп не знал. Звонить Витальке в семь утра было нечестно.

Он забился на коляске под табло, решив подождать, пока рассеется народ с брянского поезда, а потом вернуться на платформу. Но не успела схлынуть одна толпа, как новый поезд и электричка принесли две других. Люди спешили, не видя никого вокруг себя, разговаривая на ходу по телефону, волоча чемоданы и грузные сумки, матеря телеги меланхоличных носильщиков.

И тут Кэпа тронули за плечо:

- Ты – Алексей?

Он обернулся: парнишка лет двадцати держал в руках картонку с надписью «Шумилин». Кэп кивнул, и парень расплылся в улыбке:

- Слааава Богу! А я – Вася. Я встал в пробку на Третьем* и уже боялся, что мы с тобой разминёмся. …Помочь? – парень взялся было за задние ручки инвалидной коляски.

- Не, – мотнул головой Кэп, – я сам справляюсь, - и покатил через толпу рядом с новым знакомым.

Васина ГАЗель была припаркована на набережной. Парнишка помог Кэпу взобраться в высокое кресло, закинул в кузов коляску.

- Ты - подремли. В поезде, небось, не выспался?! А я радио тихонечко оставлю, ок? Через пять минут про пробки скажут, - Вася завел мотор, пристегнулся и стал крутить ручки радиоприемника и печки.

В тепло натопленной машине, флегматично толкающейся в пробке, Кэп и, правда, заснул. И очнулся только от хлопка двери. Машина стояла у решетчатых ворот. Вася склонился у окошка КПП. Кэп, открыв окно, окликнул:

- Вась! Документы-то – вот у меня!

Но охранник уже поднимал шлагбаум.

Клиника находилась за МКАДом, в старинной дворянской усадьбе. Вокруг широкого двора под снеговыми шапками стояли ели. Расчищенные до асфальта дорожки сходились к двухэтажному дому с колоннами. И из высоких дверей уже спешили навстречу Кэпу двое: медсестра в накинутой на плечи шубке и мужик в костюме – видно, охранник – везущий инвалидную коляску.