Unknown - Я-злой и сильный (СИ)

- Застудишься. Встань!

Со стороны это было, наверно, смешно. Два мужика под тридцать: безногий накачанный орденоносец и интеллигентный «режущий» хирург. Рваные вздохи. Робкие взгляды. Несмелые слова. …Но, слава Богу, не было никого «со стороны». А между ними – была только тонкая ткань, сотканная прикосновениями, взглядами, угаданными окончаниями фраз…

Две мужских ладони. Узкая ухоженная Тёмкина, не дрогнув, отточенными до миллиметра движениями управляется скальпелем. Широкая сильная Лёхина поднимает полуторапудовую гирю и без колебаний возьмется чинить сломанный автомобиль. Но обе – застыли в касании. Дрожат, не решаясь на ласку. И две пары глаз приникли друг к другу. И черный бездонный зрачок затягивает в себя, и от его распахнувшейся бездонной глубины сбивается дыхание.

Прощение было получено. Какими словами? Бог весть! Не всё ложится в слова. Больше скажет биение сердца… Рыжий сел сверху. Словно снова вернулся тот, их последний, так плохо закончившийся «раз». И снова, как тогда, сплелись их руки.

- Не изменяй мне больше, Тём! Я не могу тебя ни с кем делить! Ты – мой!

- Твой, Алёшка! Прости! Никогда не уйду! Но ты… если снова, как раньше,… то мне будет больно!

- Нет, Рыжий. Нет! …Ты и я! Ты завтра – узнаешь, увидишь, поймешь!

Ночь была и стремительной и бесконечной. Тёмка ощупывал Лёхины колени и втирал мазь. Они вместе читали брошюры из протезной клиники. Артём листал в телефоне нью-йоркские фотки. Лёха заказал в интернет-магазине – с доставкой на девять утра! – самый роскошный букет. Потом пытался найти в социальных сетях и показать Тёме Тонечку. В два ночи заказали пиццу. Потом Рыжему приспичило сменить статус на «Амбразуре». И вместо «Джек Воробей, вольная птица», мир увидел строку «Джек Воробей, замужем за Мужчиной Всей Моей Жизни». Через пять минут от Мадьяра пришло:

«Кто?!?!?!?! Я его знаю?»

«Это - ОН!!!!!!!!!!!!!!» - ответил Тёма.

«Я с вас фигею!» - написал Мадьяр. – «Передай своему громиле, что если он тебя обидит – сядет!»

- Я с ним встречался первого января, - улыбнулся Лёха.

- Знаю, - кивнул Артём. - Он рассказал совсем недавно. И я ему скандал устроил за то, что он так долго это скрывал.

- Ему повезло, что я тогда не знал про вас.

- Не ревнуй к нему, ладно? Мы просто друзья!

- Я буду расспрашивать с пристрастием после каждой вашей встречи! – пригрозил Лёха. – И отвечать ты будешь – правду!

Они снова лежали в постели, и Кэп говорил:

- И – что: мне прям тебя никак не наказать? И как я буду с тобою справляться? И как ты сам без этого жить собираешься? Тебе же надо, чтоб тебя «строили»!

- Нет! – негромко протестовал Тёма.

- А то я не понял! – иронично хмыкнул Кэп. – Лааадно, будем субботние порки устраивать. Мягким полотенцем.

- Почему - полотенцем? – улыбнулся ему в плечо Тёма.

- А чем еще тебя лупить-то, рохлю такую? – тепло усмехнулся Кэп. – Не этим же! – он собрал в кулак свою огромную руку.

Тёма бережно оплел его кулак ладонями:

- Да, этим – не надо!

Уже в шестом часу утра, когда лифт повез вниз какую-то раннюю пташку, они трахнулись в последний раз за эту ночь. Для Лёхи это был пятый заход, для Тёмы – четвертый. От бессонной ночи было ощущение нереальности, и у обоих гудела голова.

- Ты можешь завтра на работу не пойти? – спросил Лёха.

- Может быть, уже – «сегодня»? – уточнил Артём.

- Ну да. Ага!

- Нет, не могу. У меня - пациенты. Но мне – к двенадцати, не рано.

- А я постараюсь отпроситься. Видишь, я оказался обалденно ценный кадр. Меня начальство премиями удержать пыталось.

Обоих вырубало спать. Лёха поставил будильник на половину десятого, чтоб успеть позвонить на работу.

- Тём, ты от меня не уйдешь? – с придыханием спросил он, вглядываясь в Тёмкины черты, прежде чем выключить свет.

- Я очень люблю тебя! – ответил Тёмка уже в темноте.

Лёха подвинулся к нему, обвил рукой, задержал дыхание… Он думал, что этой интимной секунды больше никогда не случится в его жизни.

- Рыжик?...

Тёма понял, придвинул свои ноги к культям. Лёха медленно, не в первый миг, расслабился и доверчиво поерзал по его ногам своими коленями. Коленями, которые кажутся уродством всем людям в мире, кроме одного - того, кого он любит, и с кем спит в одной постели! Уже совсем засыпая, Лёха подумал, что букет надо было заказывать не на девять, а на одиннадцать, но что-то менять было поздно – сон навалился на него тяжелой беззвучной подушкой.

В девять утра его разбудил телефон. Из магазина цветов уточняли: подтверждает ли он свой заказ? Лёха, раз уж поднялся, набрал номер директора: обрадовал, что передумал увольняться, и попросил отгул на сегодня. Директор радостно поцокал языком и уступил бы, видимо, даже три дня отгулов без сожалений. Через четверть часа курьер привёз букет. Рыжий всё это время дрых без задних ног. Только когда Лёха на своем кресле вкатился в комнату с розами, он сонно спросил:

- Алёш, уже вставать?

- Смотри: это - тебе! – Лёха ставил в банку цветы. – Не, не встаем пока, спим!

Артём откинулся на спину и блаженно улыбнулся:

- Лёшк, ты с ума сошел! Розы… зимой….

Лёха нырнул к нему под одеяло.

- Мой Рыжий любит розы!

Тёмка прильнул к широкому плечу.

- И – что с того? Не фиг его баловать!

- Тебя не спросили, ты понял? – улыбнулся Лёха в его макушку. - Спи, давай! Еще два часа до будильника.

Они снова провалились в сон. И зазвонивший в одиннадцать будильник застал их врасплох.

Лёшка взъерошил сонному Рыжику волосы:

- Ну что, соня: чай, кофе?...

- Потанцуем! – проговорил тот, накрывая ладонью Лёхин, конкретно поднявшийся, член.

Не то, чтоб они очень долго трахались. Не то, чтоб слишком увлеченно целовались… Но Тёма не успел ни поесть, ни побриться.

- Хоть чаю попей! – Лёха стоял в прихожей с чашкой чая.

Артём выправлял из-под джемпера ворот рубашки:

- Черт, надо было погладить! – взял из Лёхиных рук чашку, отхлебнул, обжегся: - Лёш, горячий!

- Я – горячий? – игриво подмигнул Лёха.

- Ну тебя! – обиделся Артём. – Просил же «докипА» не греть!

- Минуту подожди - остынет!

- Некогда! У меня и так опять с заведующей «тёрки».

Лёха после бесконечных недель отчаяния и одиночества наслаждался этой «семейной разборкой». И тем сильнее у него ёкнуло в груди, когда Артём, уже совсем в дверях, напомнил про обещанное на вечер признание:

- Я задержусь после работы… У меня сегодня одно важное дело решится. Приеду - расскажу.

У Лёхи заныло в груди:

- Тём, я буду ждать тебя. Очень! Ты ведь – придешь? Что бы ни случилось?

Тёма кивнул.

- И со своим кольцом? И с Донькой?

- Да! – теперь Артёму, чтоб поцеловаться стоя, приходилось чуть закидывать голову.

- Давай, удачи! - Лёха закрыл за ним дверь, пошел к кухонному окну и проводил глазами по двору его ладную фигуру. Потом сосредоточенно и нервно покусал большой палец, с силой выдохнул, словно на что-то решившись, взял телефон и начал тыкать в кнопки.