Коллектив авторов - Россия и мусульманский мир № 12 / 2014

5. Во многих регионах межнациональная напряженность носит латентный характер и может вылиться в стихийный протест под влиянием резонансного преступления с участием приезжих.

6. Все чаще этнически окрашенными становятся конфликты, причины которых следует искать не только в межнациональной, но и в социально-экономической и политической сферах. В пользу этого говорит, в частности, тот факт, что почти все массовые этнически мотивированные протесты местного населения в последние годы случались в неблагополучных городах (Пугачев) или районах (Бирюлево).

7. Распространение радикального ислама повышает вероятность конфликтов даже в тех регионах, где представители разных национальностей мирно сосуществуют (Татарстан).

8. Причина межнациональных конфликтов заключается также в культурной изоляции мигрантов, что ведет, с одной стороны, к неадекватному поведению выходцев с Кавказа и из Средней Азии, с другой – к формированию образа врага-мигранта в сознании русской молодежи. Отдельной проблемой является низкий уровень информированности населения как о других этносах, так и о тематических мероприятиях, целью которых является сближение культур.

9. На федеральном уровне национальная политика фактически отсутствует, в регионах же губернаторы и мэры реагируют на проблемы ситуативно и постфактум. Общепринятых эффективных моделей предотвращения межэтнических угроз до сих пор не создано. В то же время развитие средств массовой коммуникации повышает требования к скорости и публичности реакции власти, и это необходимо учитывать.

10. В настоящее время государство в сфере урегулирования межнациональных конфликтов пока лишь усиливает карательную функцию, эффективность которой спорна. Карательные меры применяются интенсивно, но беспорядочно, а понятие «экстремизм» трактуется произвольно. В отдельных регионах за относительно безобидные записи в социальных сетях выносится большое число обвинительных приговоров, что вызывает возмущение граждан. В итоге относительно спокойная ситуация становится напряженной.

11. В результате отсутствия общей практики правоприменения за одни и те же правонарушения в разных регионах применяется разная мера наказания. Отсутствует единый стандарт реагирования должностных лиц на инциденты в межэтнической сфере, что приводит либо к попыткам их замалчивания, либо к неуместным высказываниям, которые лишь провоцируют межэтнические конфликты.

12. Анализ межэтнических конфликтов в регионах показывает, что их число заметно снижается при высокой динамике политико-экономических процессов. Так, в период Олимпийских игр и политического конфликта на Украине число конфликтов существенно уменьшилось.

13. Принцип субсидиарности можно реализовывать, передавая часть полномочий и ответственности общественным советам при органах власти и мотивируя их к участию. Подобная стратегия вовлечения позволит наладить сотрудничество, в том числе с умеренными националистами и выиграть борьбу за молодежь.

14. В отсутствие государственной политики активного вмешательства идеологический вакуум интенсивно заполняется различными организациями, в том числе исповедующими деструктивные, антисоциальные идеи. Необходимо помнить, что националистические идеи носят во многом абстрактный характер, поэтому одна лишь борьба с организациями не даст желаемого эффекта. Вовлечение молодежи в регионах в общественно полезные проекты становится не благим пожеланием, а жизненно необходимым средством снижения риска спонтанных социальных извержений.

Как показывает опыт прогнозирования геополитической обстановки последних лет, зарождающиеся кризисы и конфликты не поддаются своевременному распознаванию и диагностике. Примерами тому являются многочисленные «цветные революции» и протестные движения, имевшие место на постсоветском пространстве и Ближнем Востоке, к которым экспертное политологическое сообщество было не готово, несмотря на повторявшиеся предпосылки и сценарии организации подобных «революций». Волны «арабских революций» в государствах Северной Африки и протестных движений на Украине, в Киргизии, Грузии и Молдавии даже привели к устранению правящих режимов в результате применения технологий манипулирования сознанием человека. Образно говоря, триумф социальных сетей обусловил фиаско политической прогностики, которая использовала компаративный подход к анализу и прогнозированию политических процессов, применявшийся еще в эпоху биполярности, когда две сверхдержавы определяли основные параметры мирового развития, а страны – участницы военно-политических союзов соблюдали блоковую дисциплину и активно поддерживали политику США или СССР на международной арене. В те времена в прогнозировании применялась линейная экстраполяция развития обстановки от текущего состояния на государственном и международном уровнях. В настоящее время ситуация коренным образом изменилась. Социально-политические процессы, протекающие в государственных и международных системах, приобрели свойства нелинейности развития и турбулентности проявления из-за появившихся возможностей практически для всех членов социальных сетей влиять на развитие политических процессов. Все это значительно осложняет выявление и диагностику зарождающихся конфликтов и кризисных ситуаций.

Как показывает анализ, в 90-е годы прошлого века в мире насчитывалось 170 конфликтных зон, из которых 30 – в активной фазе. Однако в начале нынешнего века их число начало снижаться и в настоящее время стабилизировалось на отметке 5–7 вооруженных конфликтов 1 1 Лебедева М.М. Мировая политика: Учебник / М.М. Лебедева; М-во образования РФ. – М.: Аспект Пресс, 2004. – С. 23. . Зато возросло число внешних и внутренних их участников.

Главной особенностью современных кризисов и конфликтов внутригосударственного и регионального масштабов является широкое прямое или косвенное вовлечение в них заинтересованных внешних субъектов международной политики, стремящихся оказывать военную, финансовую и информационную поддержку одной из сторон в своих интересах, а также влиятельных международных организаций. Как показывают события в Ливии и Сирии, это не позволяет властям страны считать такой конфликт своим внутренним делом, даже если он и оказывается таковым с международно-правовой точки зрения.