Коллектив авторов - Россия и мусульманский мир № 12 / 2013

Попробуем теперь охарактеризовать массовое историческое сознание россиян. В России традиция социологического исследования массового исторического сознания зародилась только в постсоветский период, а решающая роль в пестовании этой традиции, на мой взгляд, принадлежит научному центру, созданному выдающимся отечественным социологом Ю. Левадой. Обращу внимание на одну редкую для нашего обществознания особенность исследований Левада-центра. Мировоззренчески Левада был убежденным либералом и демократом, но научные данные его Центра чаще всего «льют воду на мельницу» идейных оппонентов. Это образец научной непредвзятости. В рамках статьи ограничимся оценками россиянами некоторых важнейших – «знаковых» – исторических событий (http://www.levada.ru/archive/pamyatnye-daty). Вот как выглядит их отношение к Октябрьской 1917 г. большевистской революции, к ее причинам и следствиям (см. табл. 1, 2).

Таблица 1

Как вам кажется, что главным образом привело к Октябрьской революции? (в %, до трех ответов)

Таблица 2

С каким из следующих мнений о том, что принесла Октябрьская революция народам России, вы бы скорее всего согласились? (в %)

Как видим, на протяжении 20 с лишним постсоветских лет большинство респондентов склоняются к признанию объективных причин и позитивных последствий Октябрьских событий, несмотря на то что в исторических учебниках 1990-х годов они назывались «переворотом», да и в 2000-х годах оцениваются и властью, и историческими учебниками примерно так же, и уж точно, негативно. Не случайно поэтому, что респонденты отнеслись в большинстве негативно к решению власти стереть Октябрь из исторической памяти народа, хотя зародить «червя сомнения» в массовом историческом сознании удалось (см. табл. 3).

Таблица 3

Одобряете ли вы решение упразднить праздник 7 ноября? (в %)

Обратимся теперь к «родовому» событию постсоветской России – августу 1991 г. (см. табл. 4–8).

Как оценить народное историческое знание об августе 1991 г.? Отмечу, что оно отличается от моих собственных интерпретаций причин и последствий августа 1991 г., оцененного мною как либерально-демократическая и, безусловно, позитивная «бархатная» революция (Согрин, 1994; 2001). Но я не могу признать народную историческую рефлексию научной отнюдь не по этой причине, а потому, что респондентская масса, что понятно и естественно, пользовалась в своих суждениях и оценках не теоретико-методологическим инструментарием, присущим исторической науке, а собственным мироощущением, а проще говоря, тем, что лично ей принес успех Б. Ельцина, а затем и его преемников. Для характеристики российской народной исторической субкультуры очень важно сравнение восприятия ею Октября 1917 г. и августа 1991 г. Это сравнение оказывается в пользу Октября 1917 г. и, следовательно, заключает признание преимущества советского исторического опыта перед постсоветским. Эта очевидная истина была абсолютно проигнорирована авторами телепроекта «Исторический процесс», реализовывавшегося в 2009–2012 гг. сначала на Пятом (петербургском), а затем на главном российском телеканалах. Замысел авторов телепроекта очевиден: при помощи достоверных фактов, развернутых рациональных аргументов убедить аудиторию в несостоятельности убогого и порочного советского социализма и «переманить» ее на сторону нового российского капитализма, у которого, конечно, есть недостатки, но который пестуется новой властью, «овладевшей» российской историей, и уже поэтому заслуживает поддержки. Телепроект был организован в виде состязания защитников советского опыта и их оппонентов. На мой взгляд, оппоненты интеллектом, эрудицией, логикой превосходили апологетов ленинской, сталинской и брежневской России. А учитывая, что в первой части проекта «бесстрастным судьей» был либеральный журналист Н. Сванидзе, апологеты, казалось бы, должны были потерпеть сокрушительное поражение.

Таблица 4

Как вы сейчас оцениваете события августа 1991 г.? (в %)

Таблица 5

Как вам кажется, начиная с этого момента, страна пошла в правильном или в неправильном направлении? (в %)

Таблица 6

Как вы сейчас думаете, кто был прав в те дни? (в %)

Таблица 7

С какими из следующих суждений по поводу действий в дни путча Б. Ельцина вы бы скорее согласились? (в %)

Таблица 8

С какими из следующих суждений по поводу действий в дни путча М. Горбачёва вы бы скорее согласились? (в %)

Но случилось все с точностью до наоборот. Вердикт об исторической истине был передан на голосование телеаудитории. И народная историческая «наука» раз за разом наносила сокрушительное поражение оппонентам советской истории, среди которых преобладали именитые ученые-историки. Для исторических оценок телезрителей сталинские преступления и концлагеря, голодомор и ликвидация цвета российского крестьянства, уничтожение советской интеллигенции, превращение самого народа в быдло оказались менее страшными, нежели что-то другое, маячившее в их сознании в качестве более реальной, осязаемой и мерзкой альтернативы. Этой реальной альтернативой, судя по исследованиям Левада-центра, для многих, если не большинства современных россиян, является постсоветская ельцинско-путинская Россия. Телезрители не упустили шанса отомстить «большему злу» благосклонным отношением к «злу меньшему», которое допускало меньше коррупции, социальной несправедливости (для россиян это неоправданный разрыв в положении верхов и низов, со всеми вытекающими отсюда политическими и правовыми следствиями), уличной и бытовой преступности.

Понятно, что современная российская власть с подобной исторической народной субкультурой примириться не может. И она начала активно формировать собственную государственно-политическую историческую субкультуру , которая должна подчинить иные исторические субкультуры, заставить работать на себя историческую науку. Это не означает, что государственно-политической исторической субкультуры в России прежде не существовало. Впервые она возникла еще в императорской России и тогда была отчеканена в знаменитой формуле «Самодержавие. Православие. Народность». В советский период ее катехизисом стал сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)». Но понятие государственно-политической исторической субкультуры не использовалось, поскольку его тогда вообще не существовало, сталинская же историография отождествлялась с единственно научной, т.е. была началом и вершиной исторической науки.