Коллектив авторов - Труды по россиеведению. Выпуск 6

Предполагаю: как социальная затея трибунал провалится. Никаких правовых последствий не будет. Но, убежден, будет приобретен новый и бесценный опыт разоблачения зла. Будет сделан – какой-никакой – шаг в десталинизации сознания граждан России. Будет заявлено громкое «нет» фактической сталинизации власти и социума. Преподаватели социально-гуманитарных дисциплин средней и высшей школы (из тех, кто действительно любит свою родину) получат дополнительную аргументацию и информацию, необходимые для антисталинских прививок молодежи.

И главное, что мы должны осознать: борьба со Сталиным и сталинизмом это противостояние свертыванию свободы в нашей стране. Это противостояние тому, чтобы вновь не стала актуальной горькая истина середины ХХ в.: вологодский конвой шуток не понимает.

Давно замечено: в неустойчивые времена в обществе (любом) активизируются всякого рода «оккультные» настроения. Парарелигиозные, квазирелигиозные, «магические» и т.д. Научная картина мира подвергается интенсивным атакам со стороны пересмотрщиков исторической хронологии, открывателей «биополя», теоретиков какой‐то иной физики. Разумеется, – это отчасти отражение и выражение той самой неустойчивости, фрустрации, кризиса идентичности, отчасти – реакция, нередко агрессивная и разрушающая, на некоторую неподвижность, «застойность», пресность господствующих убеждений, концепций, классической (традиционной) науки в целом.

Еще, безусловно, здесь присутствует характерное для человека вообще «искушение» заглянуть за горизонт, прикоснуться к «последней» тайне, самолично воскресить умерших etc. То есть при всей фальши и неадекватности этого исторического мусора (увы, загрязняющего атмосферу, а ведь и так дышать нечем) его наличие, всплеск энергии, агрессивность – вполне объяснимы. Это не значит, что социально-психологически и даже политически они не опасны. Что им можно и не противостоять. Мол, само по себе уляжется, успокоится. Нет, конечно, это не так. И задача вменяемого ученого бороться с ними.

Но в такие неустойчивые эпохи общества сталкиваются и с гораздо более опасными и коварными вызовами. С попытками взорвать культурный фундамент социального развития человечества. К ним не в последнюю очередь относятся различные конспирологические «теории» (скорее, «практики»; ничего по-настоящему теоретического там нет; но оставим, как принято, «теории»). В последние годы они переживают в нашей стране подъем. И представляют несомненную опасность для нормального функционирования российского социума.

Итак, в чем ложь конспирологии? – В недоверии к человеку и егоистории (существованию, бытию, тому, что происходит). В отказе ему в статусе субъекта исторического развития(чуть ниже мы объясним, почему эти слова выделены). Полагается – не онопределяет содержание социальной жизни, но – нечтоиное. А именно – «клубы, ложи, комиссии, орденские и неорденские структуры». Они контролируют современный мир, являются, так сказать, его директорами. Тайными и теневыми, а потому зловещими и коварными. Мы лишь игрушки в их руках; в лучшем случае – несознательная обслуга…

Всё: здесь заканчивается любаяисториософия и начинается следственное дело. «Виновный (е)» известен изначально; более того, «виновность» является его онтологическим статусом. Однако это не отменяет дознавательных действий. Они приходят на смену былым идеологиям и способам понимания истории. Конспирологи в своем лице (лицах) соединяют роли работников культа, партсекретарей (первых и по идеологии), судей, прокуроров. В интенции и исполнителей приговоров. Таким образом, конспирология есть не только отказ от попыток исторического понимания, но и закрытиесамой истории. Ее больше нет, поскольку найден Ответ и выписаны ордера на арест.

Но конспирология не только анти- и внеисторична, она и надысторична. Это апелляция к дьяволу, имплементация врага рода человеческого в наличное бытие. Говоря научно: игра краплеными картами. Вообще мне представляется, что дьявол (черт) – изобретение ума незрелого. Ведь «черт попутал» – уже отчуждение зла, тебе имманентного, отказ от ответственности. Да, да, я имею в виду идею первородного греха, на которой построена христианская цивилизация (Россия – ее часть). Преодоление греха, избывание греха, следование за Христом – вот цель жизни. Значит, человек есть не наличность (во всех смыслах), но – задача. Бог хочет от нас развития, Он не конец истории, а ее раскрытие (в духе Баха и др.). Конспирология же – яд, которым хотят уничтожить наше упование на все это.

К тому же эта «веселая наука» (как назвал ее один современный российский исследователь мировой закулисы) есть реализация принципа недоверия к человеку, презумпция его виновности (отчасти мы уже касались этого, но усилим в ином контексте). Не тебе должны доказать твою виновность, а ты – что невиновен. Докажи, что не «отвечаешь» за произошедшее. Ну! – Не можешь? Вот «ты» и есть в «ответе». Не смог же «оправдаться». Выражаясь не очень изысканно: конспирология – это такой своеобразный историософско-социологический Вышинский. Это – сталинские процессы, развернутые против истории, развития, открытости etc. И одновременно «дорожная карта» для сегодняшних идеологов и мастеров заплечных дел.

Кто-то же должен ответить в условиях безответственности?!

Мне кажется, я объяснил использование выделенных слов.

Мы не пойдем другим путем(или Гимн декадансу и закатам Европы)

Марксисты с подачи их отцов-основателей любят рассуждать о бонапартизме. Что это личная диктатура, опирающаяся на некий баланс различных социальных сил. Для меня эта формула всегда была загадочной. И я представлял себе его так. Некто, под названием «главный», постоянно прыгает с одной вершины на другую. И как‐то так образуется политический баланс. Безусловно, это инфантильно и примитивно (то, как мне это представлялось).

А если всерьез, то бонапартизм для меня – это слова самого Бонапарта, сказанные им, кажется, генералу Ожеро (вполне могу ошибиться): Вы выше меня на голову, но я могу ликвидировать эту разницу. В этом суть бонапартизма. Гражданский кодекс (когда‐то я писал, что это вторая по своему значению после Библии книга для европейского человечества) и есть юридическое (которое пришло на смену сакральному) закрепление господства «середины», равенства, сведение всех к одному росту. Как ни странно, всегда к росту властителя. Это тенденция к усреднению и понижению.

Каждый раз, когда западная часть человечества (поздние Афины, поздний Рим, Ренессанс, Просвещение, предвоенная (до 1914 г.) Европа) подходит к чему-то принципиально новому, более сложному, а значит, и опасному, начинается охранительная реакция. В Афинах – в виде варваров и римлян, в Риме – варваров, в эпоху Ренессанса – протестантизма и контрреформации, в начале ХХ в. – самоубийственной мировой войны и деспотии неокультуренного человека. Да, мы забыли Просвещение. Его могильщиком стал генерал Боунопарте. Но каждый раз социально и витально разгромленный авангард успевал передать эстафету следующим за ним (во временнóм смысле) потенциальным декадентам.