Валерий Ледяев - Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

См. гл. XVIII наст. изд.

Этот метод также называют формальным.

Данный метод у Даля также обозначался как проблемный (поскольку выделялись проблемные сферы, в которых изучался процесс принятия решений). В отечественной научной литературе для обозначения данного метода также используются термины «десизионный» и «десизиональный».

Городской совет представил список тех, кто наиболее активно участвовал в делах городского сообщества, Коммерческая палата – список финансовых лидеров и лидеров бизнеса, Лига избирателей-женщин – местных политических лидеров, имевших статус руководителей основных государственных комитетов, редакторы газет и другие гражданские лидеры – общественных лидеров и наиболее богатых граждан [Hunter, 1953: 268–269].

Выбор экспертов имел довольно высокий уровень совпадений. Например, при выборе из списка гражданских лидеров (всего 50 имен) получилось следующее распределение голосов: 11 (голосов) – 1 (человек), 10 – 1, 8–1, 6–4, 3–1. Остальные получили два и меньше голосов, причем 14 человек не получили ни одного голоса. Приблизительно такой же расклад оказался при выборе из списков представителей местных органов власти и бизнеса и лишь в отношении лидеров, обладавшим наибольшим социальным престижем, разброс оказался более широким [Hunter, 1953: 269].

Сам Хантер в беседе с У Домхоффом образно сравнил репутационный методе ситуацией, где оказавшийся в незнакомом племени человек просит отвести его к вождям [Domhoff, Dye, 1987: 10].

Фактически было проинтервьюировано значительно большее число людей; но у остальных спрашивали информацию только об этих 40 лидерах. Кроме того, в целях выявления степени взаимосвязи внутри группы лидеров с представителями других групп было проинтервьюировано 14 «профессионалов».

В России к репутационному методу прибегают в основном при составлении списков наиболее влиятельных российских политиков, регулярно подготавливаемых некоторыми социологическими службами. В изучении власти в локальных сообществах он пока еще не нашел широкого применения. Наиболее известным исключением стало исследование «Самые влиятельные люди России – 2003», см. гл. XIX наст. изд.

Первым, кто применил репутационную технику для выявления состава правящей элиты США, оказался тот же Ф. Хантер. Он начал с выделения 1093 национальных ассоциаций, из которых эксперты отобрали 106 наиболее влиятельных. Далее в определенной последовательности опрашивались лидеры этих ассоциаций, окружные секретари всех крупных городов, названные ими репутационные лидеры. Кроме того, были проведены углубленные исследования процесса формирования политики в двух южных штатах, несколько исследований власти в городских сообществах, исследование развития городского строительства и др. [Hunter, 1959].

В этой связи Р. Волфинджер с сарказмом сравнил репутационный метод с полуфабрикатом, который хотя и не обладает хорошими вкусовыми качествами, но зато легок в приготовлении [Wolfinger, 1962: 843].

Именно поэтому исследование Хантера стало фактически началом исследования власти как самостоятельной проблемы.

Достоинства метода, как правило, имеют свою обратную сторону: некоторые аналитики полагают, что метод недостаточно чувствителен к формальным и институционализированным основаниям власти [Aiken, Mott, 1970: 196].

Позиционный и решенческий методы часто «не замечают» некоторые тонкие манифестации власти в ситуациях, когда индивиды с большими ресурсами играют скрытые роли в механизме принятия решений или действуют через своих подручных (которые, согласно решенческому методу, оказываются «реально» властвующими). На это, в частности, указал Р. Престус, использовавший репутационный метод в своем исследовании в комбинации с решенческим и именно с помощью репутационного метода обнаруживший, что решенческий метод иногда заметно гипертрофировал власть отдельных субъектов [Presthus, 1964: 59–60]. По сравнению с репутационным методом решенческий и, особенно, позиционный методы более ориентированы на формальные и непосредственно наблюдаемые проявления властвования.

«Если мы можем установить, что восприятие людьми структуры власти местной политической системы влияет на их поведение в отношении этой системы, то в этом случае мы можем с уверенностью утверждать, что наши соображения очень значимы и полезны» [Ehrlich, 1961&: 926; Bonjean, Olson, 1970: 204].

Следует, однако, отметить, что критики часто не обращали внимание на различия между техническими процедурами исследования и последующей интерпретацией результатов. Исследователь, просивший экспертов назвать группу наиболее влиятельных людей в городе, совсем не обязательно рассматривал лиц, попавших в итоговый список в качестве «правящей элиты» [Clark, 1968&: 77]. Можно считать, что в данном списке лишь указаны лица, которые воспринимаются наиболее влиятельными отобранными экспертами, или рассматривать результаты использования репутационной процедуры как показатель распределения потенциального влияния (власти) в отличие от осуществляемого влияния, фиксируемого с помощью проблемного метода. Наибольшие вопросы, сомнения и возражения критиков вызывает только интерпретация результатов репутационной процедуры как индикаторов актуального влияния (осуществления власти).

Некоторые исследователи считают правомерным говорить об «общем лидерстве», если репутационный метод обнаруживает группу лиц, влиятельных сразу в нескольких важных сферах общественной жизни (респондентов просят указать лидеров в различных сферах городской политики) [D'Antonio, Erickson, 1970: 261–262]. Несколько иначе рассуждает об этой проблеме Т. Дай. Он подчеркивает, что вопрос об общей власти фокусирует внимание респондентов на наиболее важных проблемах в жизни города, к которым, по его мнению, относятся вопросы экономического развития города. Здесь Дай ссылается на П. Питерсона, который также уверен в том, что хантеровская формулировка репутационного вопроса заставляет респондентов думать прежде всего о политике в области экономического развития [Peterson, 1981: 140]. Именно в данной формулировке, заключает Дай, репутации действительно коррелируют с реальностью [Dye, 1986: 40–41].

У Хантера получилось, что 40 человек равномерно (по 10 человек) представляют гражданских, экономических, политических, социальных лидеров, что даже на уровне интуиции выглядит довольно сомнительно.