Валерий Ледяев - Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Ключевая роль в теории «машин роста» отводится владельцам городской земли и недвижимости, а главной темой городской политики выступает рациональное (эффективное) использование земли [Molotch, 1976: 310–312; Dye, 1986:31–35]. Критерием рационального использования земли считается величина прибыли, полученной ее владельцами. Здесь теоретики «машин роста» используют традиционное для марксизма различение между потребительной и товарной стоимостью, соглашаясь с тем, что интенсификация использования земли и рост осуществляются не ради удовлетворения потребностей населения, а прежде всего в интересах собственников. Опираясь на идеи марксистского исследователя Д. Харви [Harvey, 1973], Логан и Молотч выделяют два способа оценки города. Первый – рыночный, учитывающий его товарную стоимость (exchange value); второй – потребительский, отражающий совокупность благ, получаемых в результате использования городской собственности (use value). Исследователи отмечают, что городское пространство и земля все более оказываются объектом «товаризации» (commodification), а в центре политической борьбы – конфликт между группами, имеющими разные приоритеты в отношении использования городского пространства.

Почему именно земля является важнейшим фактором влияния на структуру власти в городских сообществах? Теоретики «машин роста» подчеркивают тот факт, что только земля находится под контролем городских экономических элит. В отличие от других ресурсов земля не может быть перемещена в пространстве, и поэтому собственники земли более других заинтересованы в кооперации с теми, кто связывает свое благополучие с городом. Другими существенными экономическими ресурсами распоряжаются национальные институты – корпорации, банки, страховые компании, инвестиционные фирмы и структуры центрального правительства, располагающиеся за пределами локальных сообществ [Dye, 1986: 30–31]. «Близость к земле» как важнейшему ресурсу власти предопределяет доминирование в городской политике собственников земли, торговцев недвижимостью, банкиров, местных инвесторов, финансистов и руководителей крупнейших предприятий. Эти группы более других заинтересованы в максимизации стоимости принадлежащей им земли и недвижимости; их интересы непосредственно привязаны к определенной территории, с которой у них ассоциируются возможности реализации своих жизненных перспектив.

Важную роль в «коалиции роста» обычно играют и руководители строительных организаций, юристы, риелтерские фирмы, сервис, медиаструктуры и др., т. е. те, в ком собственники земли особенно нуждаются, в том числе и для привлечения негородского капитала. Все они выигрывают от городского строительства, развития инфраструктуры и других видов коммерческой активности в городе. Наряду с ними в «коалициях роста» могут участвовать и «вспомогательные игроки» (auxiliary players) – университеты, спортивные и культурные учреждения, профсоюзы [175], мелкие предприниматели, СМИ [176], корпоративный капитал. Последний, по мнению Логана и Молотча, как правило, не имеет такой же сильной мотивации в максимально интенсивном использовании каких-то конкретных территорий, как городские экономические элиты. Однако его представители заинтересованы в поддержании «идеологии роста», которая «делает их уважаемыми людьми». Отсутствие их в публичной местной политике, отмечавшееся рядом исследователей (Э. Бенфилд, Р. Даль, Р. Шульце), не означает, что у них нет потенциала влияния, а скорее свидетельствует о том, что их интересы учитываются и без необходимости непосредственного участия в решении местных проблем. Как хорошие менеджеры, они действуют через других, а их участие имеет место в тех ситуациях, когда механизмы гегемонии не срабатывают [Logan, Molotch, 1987: 84–85; Molotch, 1976: 317].

Между обоими сегментами класса собственников складываются довольно сложные отношения. С одной стороны, имеют место очевидные стимулы к сотрудничеству: основной способ интенсифицировать использование земли – привлечение инвестиций со стороны крупных экономических и финансовых корпораций. Это обусловливает необходимость создания корпорациям благоприятного экономического, политического и правового режима, обеспечение инфраструктурой, рынком рабочей силы и т. д. С другой стороны, корпорации могут отказаться от развития данной территории в силу тех или иных причин (наличие сильных профсоюзов, высокая стоимость природных ресурсов, высокие налоги, строгие меры по охране окружающей среды и др.) и покинуть город, что может крайне негативно сказаться на его экономике и социальной сфере. Такие ситуации вполне реальны в условиях конкуренции между городами за инвестиции. Тем не менее, несмотря на трения между «машинами роста» и корпоративным сообществом, они обычно действуют вместе [Domhoff, 1998: 61–63]. Во многом похожие отношения были обнаружены и за пределами США [Kulszar, Domokos, 2005: 555–556, 558–560].

Данный перечень основных и вспомогательных участников «коалиций роста» свидетельствует о том, что бизнес-элита обладает преобладающим влиянием в решении вопросов развития города, которое основывается на распоряжении материальными и духовными ценностями, а также способности привлекать капитал – как местный, так и базирующийся за пределами городского пространства – для решения городских проблем. Однако сама по себе бизнес-элита и поддерживающие ее группы не могут обеспечить выбор стратегии роста и ее реализацию без участия городского политического класса, поскольку многие составляющие экономического роста, его выгоды и издержки зависят от конкретных политических решений. Логан и Молотч отмечают, что не все его представители рекрутируются «машинами роста», а лишь те, кто реально связан с решением проблем роста и «не занимается исключительно символической политикой». Представители местной власти воспринимаются «машинами роста» как «посланцы индустрии», «коммуникаторы с потенциальными инвесторами», а их главной функцией становится создание благоприятного климата для развития бизнеса и организационных условий для роста [Molotch, 1976: 312–313]. Все это стимулирует элиту роста влиять на выбор местных политиков и наблюдать за их деятельностью [Logan, Molotch, 1987: 63].

Почему муниципальные власти поддерживают «коалиции роста»? Это один из основных вопросов в теориях «машин роста» и «городских режимов». Будучи в оппозиции к марксистским и структуралистским подходам, теоретики роста уделяют меньше внимания структурным и историческим факторам, которые обусловливают конфигурацию стимулов для местных властей и бизнес-элит поддерживать стратегии роста. Объясняя место бизнеса в политической структуре современного города, Логан и Молотч в своей книге ссылаются на концепцию «системной власти» К. Стоуна, который обосновывает наличие у бизнес-элиты «стратегического преимущества», связанного с ее доходами, богатством, авторитетом, статусом и стилем жизни [Stone, 1980: 978–990]. Заинтересованность в поддержке стратегий роста со стороны местных политиков и чиновников непосредственно связана с возможностью использовать ресурсы бизнеса для реализации своих политических целей и сохранения власти. В целом местные политики предрасположены к поддержке стратегий развития бизнеса, соглашений с (по крайней мере некоторыми) бизнес-группами и тщательному рассмотрению всех проблем и вопросов, касающихся бизнеса.