Виктор Волконский - Многополярный мир. Идеология и экономика. Конец доминирования Западной цивилизации. Что дальше готовит нам история?

Наглядным выражением (или следствием) разрыва между этими двумя секторами служит высокая дифференциация доходов (или потребления) в обществе. Для иллюстрации приведем данные по странам Латинской Америки. В качестве меры дифференциации возьмем отношение между средними доходами в крайних децилях (т. е. отношение душевого дохода у 10 % самых богатых к душевому доходу 10 % самых бедных) и то же между крайними квинтилями (20 % самых богатых и 20 % самых бедных). В 1990-е годы в странах ЕС первое из этих отношений колеблется от 5 до 10 и второе – от 3,5 до 5,6. На этом фоне большинство латиноамериканских государств предстают как страны контрастов, соседства богатства и нищеты.

Из крупных стран Латинской Америки относительно наименьший разброс доходов в Перу (отношение децилей – 22,1, квинтилей – 11,6), Аргентине (22 и 12), Венесуэле (23,7 и 12), Чили (33 и 17,4). В других странах эти показатели дифференциации доходов гораздо выше: Мексика (24,5 и 16,2), Бразилия (60 и 26), Парагвай – 66,6 и 27,1, Панама – 62,5 и 26,3. В США дифференциация доходов гораздо выше, чем в странах Западной Европы, но ниже, чем в Латинской Америке: 19 и 9,4 [43]. В СССР отношение децилей и отношение квинтилей удерживались на уровне 5–6 и 3,4–3,6 раз, в России сейчас, по официальным данным, эти показатели составляют 15–16 и 8–9 раз.

Важная заслуга теоретиков периферийного капитализма и прежде всего Р. Пребиша состоит в описании тех механизмов (отнюдь не только экономических), которые многими десятилетиями поддерживают экономически не оправданные привилегии внешне-ориентированного сектора и консервируют отсталость и нищету внутренне-ориентированного.

Рыночные силы не в состоянии преодолеть барьер между этими секторами, который оказывается «полупроницаемым»: «свободный» капитал утекает из внутренне-ориентированного сектора, но в него не возвращается, несмотря на избыток там дешевых трудовых ресурсов. Борьба трудящихся за передел в свою пользу доходов от производства, усиление профсоюзов ведут к повышению заработной платы и сокращению доходов правящего класса. Однако в результате снижается не «внеэкономическая нагрузка», а объем инвестиций в производство. Повышение спроса на внутреннем рынке ведет к росту цен и падению национальной валюты, а следовательно, – к снижению реального дохода трудящихся и увеличению излишка – прибылей во внешне-ориентированном секторе. Разрыв в доходах восстанавливается.

Теоретики периферийной экономики описывают и другой вариант динамики, возникающий в ситуации, когда компрадорская буржуазия, контролирующая аппарат государственной власти, лишает защиты противостоящий ей экономически неразвитый первый сектор, ориентированный на внутренний рынок, неспособный конкурировать с более дешевыми товарами мирового рынка. Результатом политики внешнеэкономической открытости становятся диспаритеты внутренних цен, снижение рентабельности, сокращение производства и исчезновение предприятий первого сектора.

Очерченный на предыдущих страницах образ периферийной страны с ее проблемами – это образ, сложившийся еще в предыдущем веке. Это не значит, что этот образ не годится теперь для большинства периферийных стран. Конечно, эти страны существенно отличаются друг от друга, в зависимости от географии страны, истории, политической ориентации. Ниже будут охарактеризованы экономические различия, связанные с принадлежностью стран к двум разным цивилизациям – восточноазиатской и латиноамериканской. Это важно для общей задачи книги, которая включает иллюстрацию цивилизационных основ формирующихся полюсов многополярного мира.

Выше уже не раз отмечалась увеличивающаяся скорость изменения всех факторов мировой социально-экономической и политико-идеологической ситуации и естественно в каждой из стран в отдельности. Тот образ стран Центра и Периферии, который обрисован выше, сложился в науке в процессе осмысления реальности конца прошлого и начала нынешнего столетия. Картина тех перемен, которые происходили в последнее десятилетие и происходят на наших глазах, еще недостаточно «откристаллизовались», чтобы описать ее так коротко и «образно», как диктует стиль этой книги. Изменения в мировой экономической системе в течение последнего десятилетия будут коротко отражены в следующем разделе в связи с финансово-экономическим кризисом 2008–2009 годов.

Валютные курсы и цены.Одна из важных черт мировой экономики состоит в том, что в бедных странах (особенно в крупных, где внешняя торговля обеспечивает небольшую часть спроса) средний уровень внутренних цен, пересчитанных в доллары по обменному курсу, гораздо более низок, чем в странах богатых (по душевому ВВП). Различие достигает нескольких раз, в Китае и Индии – примерно в 4 раза, во Вьетнаме – в 5 раз. Такие различия нельзя объяснить затратами на транспортировку. Заметим, что в странах Западной Европы, Японии, Канаде, Австралии, Гонконге, Сингапуре уровень цен близок к уровню цен в США (обычно несколько выше). Уровень внутренних цен в этих (богатых) странах по большинству товаров близок и к уровню мировых (экспортных) цен. Межстрановые различия в уровнях цен (а следовательно, и в доходах производителей товаров для внутреннего рынка) называют диспаритетами цен и доходов .

Уже давно для сопоставления средних уровней цен и уровней экономического развития разных стран разрабатываются показатели паритетов покупательной способности (ППС) национальных валют к доллару США. В последние десятилетия в рамках Программы международных сопоставлений ООН проводятся регулярные (каждые 3 года) сопоставительные обследования по широкому кругу (более 130) стран – с 1996 г. по единой методологии. Основным показателем в международных сопоставлениях признается индекс «физического объема» валового внутреннего продукта на душу населения. ППС рассчитываются путем сопоставления цен по узким группам достаточно однородных товаров и услуг, а затем агрегируются в более широкие группы и, в конце концов, в общий показатель ППС для всего ВВП.

Когда речь идет о сопоставлении уровня цен, скажем, в России и США, по узкой группе однородных товаров, то ППС имеет вполне конкретный и однозначный смысл: это сумма в рублях, необходимая в России, чтобы купить такое же количество данных товаров (с учетом качества!), какое в Америке можно купить на 1 доллар. Такой же смысл имеется в виду, когда используют агрегированные показатели ППС. Чтобы сравнить физический объем ВВП России с американским, делят стоимостной объем ВВП в рублях на ППС (в руб./долл.). То есть ППС по ВВП (точнее, его отношение к обменному курсу валют) рассматривается как показатель соотношения уровней цен в этих странах в среднем по всем товарам и услугам.