Михаил Диченко - Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии

А теперь прочитаем Послание, содержащееся в праславянской азбуке. Рассмотрим три первые буквы азбуки – Аз, Буки, Веди.

Азъ – «я».

Буки (букы) – «буквы, письмена».

Веди (веде) – «познал», совершенное прошедшее время от «ведити» – знать, ведать.

Итак, далее прочитав древнеславянскую азбуку, получаем следующий осмысленный текст:

«Я знаю буквы: Письмо – это достояние.

Трудитесь усердно, земляне,

как подобает разумным людям —

постигайте мироздание!

Несите слово убежденно —

Знание – дар Божий!

Дерзайте, вникайте, чтобы

Сущего свет постичь!»

Примечательно, что архиепископ Новгородский Геннадий в конце XV века ратовал за просвещение русского духовенства, сетуя, что «…не можем добыть, кто бы горазд грамоте… кого бы избрати на поповство… он ничего не умеет, только то бредет по книге, а церковного настатия ничего не знает…».

При этом из цитируемого отзыва архиепископа ясно, что речь идет о грамотных русских людях, представленных Геннадию для экзамена на предмет пригодности к церковному богослужению, но не знающих при этом церковнославянского языка!

«В отличие от Западной Европы на Руси было много грамотных, так как религиозные книги на понятном славянском языке были доступны читателям; а на Западе для тех же целей требовалось знание латинского языка». [91] Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 415.

Иными словами, гражданской русской письменностью владели гораздо больше людей, чем церковнославянской (созданной Кириллом и Мефодием). Большинство русских людей до начала XVII века и прихода к власти Романовых были грамотными – в частности, все казачество. А затем «тишайший» царь Алексей Михайлович Романов истребил поголовно грамотных староверов. При нем же и его сыне Федоре уничтожены разрядные книги и почти все подлинные документы, касавшиеся истории доромановской Руси. Именно Алексей Михайлович окончательно закрепостил большинство населения, чем и сделал его неграмотным к началу XVIII в., так что Петру I пришлось приглашать иноземных учителей. После смерти Петра во времена бироновщины Миллеры-Байеры-Шлецеры и начали писать «древнерусскую» историю на западноевропейский лад.

В житии Кирилла добросовестный летописец прямо описал, что прежде чем создать церковнославянскую грамоту и перевести на нее Евангелие, Кирилл, который в течение длительного времени заведовал библиотекой Константинопольского университета, много путешествовал по миру, – познакомился с русскими письменами, научился читать их, различать гласные и согласные. На Юге (а Кирилл из Византии) часто писали одними согласными, совершая при чтении «огласовку». Одними согласными, например, написан оригинал Библии.

«Согласно новым исследованиям, по всей видимости, уцелели только доли процента былого книжного богатства Руси XI–XII вв., потому что в древних городах свирепствовали пожары, возникавшие то по неосторожности обывателей, то при междоусобных войнах, но немало поработали и иноземцы».

В 1224 г. немцы сожгли Юрьев. В 1382 г. при нашествии Тохтамыша на Москву кремлевские церкви были полны «до строп», т. е. доверху, книгами и иконами. Все сгорело! В 1547 г. пожар в Москве уничтожил много рукописей. В 1612 г. Москву дотла сожгли поляки, а в 1812 г. – французы…

И как назвать поведение хранителей библиотек и архивов конца XVIII – середины XIX вв.? Монахи, тогда считавшиеся «учеными», жгли рукописи как «ненужную дрянь», топили в Волхове, гноили в сырых подвалах» [92] Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 504. .

Что касается последнего «признака» (индивидуализм), то сам Хантингтон констатирует, что он стал «доминировать на Западе» лишь к тому же XVII веку, веку революции в Англии. Все исследования об индивидуализме, на которые ссылается Хантингтон, имеют тот же порок: сопоставляются разные фазы обществ. Это исследование степени индивидуализма разных наций, на которое ссылается Хантингтон, было опубликовано в 1983 г. Опросы проводились, видимо, в начале 1980-х. То есть опрашивался американец, француз, немец, русский, китаец, индус, египтянин, например, в 1980-м году. Заполнял анкеты, отвечал на вопросы. Получилось, что первые трое больше индивидуалисты, чем последующие четверо. И вывод следует: мол, американо-европейцы эгоисты, а русские с индусами добряки. Но эти народы находились в этот год на очень разных фазах своего социально-политического развития. Их невозможно было сравнивать. Если действительно проводить научный анализ психологических черт разных наций, то следует изучать людей из разных лет, из обществ, находящихся в одинаковых фазах. Таких исследований нет. Но есть другие исследования, подтверждающие отсутствие сколько-нибудь значимых различий в индивидуализме у разных наций, фазы которых уже синхронизировались. Нет никаких свидетельств о различиях индивидуализма немцев, французов или англичан. А ведь были века, когда эти различия кричали о себе.

Слишком большой упор на религиозно-культурные различия приводит Хантингтона к забвению экономики. Он подробно описывает торговые конфликты 1990-х годов между США и Японией, всерьез предваряя это фразой о том, что «источник противоречий между США и Азией кроется в культурных различиях» [93] Huntington S. P. The Clash of Civilizations and The Remaking of World Order. 1996. Гл. 9. .

Описывая экономические успехи демократических Гонконга и Сингапура, где большинство китайцев, Хантингтон для поддержки своей концепции может многозначительно заметить:

«Конфуцианское наследие Китая, в котором особое значение придается власти авторитетов, порядку, иерархии и верховенству коллектива над личностью, создает препятствия для демократизации». [94] Там же.

Значительная доля пафоса книги направлена на доказательство существования цивилизационной войны между Исламом и Западом, причем объясняется это, конечно же, агрессивностью мусульман:

«Коран и прочие установления мусульманской веры содержат единичные запреты насилия, и в мусульманском учении и практике отсутствует концепция отказа от применения насилия». [95] Huntington S. P. The Clash of Civilizations and The Remaking of World Order. 1996. Гл. 10.

Но я не нахожу следов присутствия «концепции отказа от применения насилия» и в Евангелиях. Такой КОНЦЕПЦИИ нет ни в одной религии. Все пророки устанавливали законы поведения. Все запрещали убийства, но все разрешали справедливую войну. Никаких существенных отличий в сторону большей кровожадности у ислама нет. Во всяком случае, христиане очень долго не находили такой концепции в своих Евангелиях, успешно завоевывая и порой уничтожая соседей.