Михаил Диченко - Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии

2. Знание нематериально. Его нельзя потрогать, погладить или похлопать, но им можно манипулировать.

3. Знание нелинейно. Единичные озарения могут приносить огромные результаты. Студенты Стэнфордского университета Джерри Янг и Дэвид Фило создали поисковую систему Yahoo, просто упорядочив свои любимые сайты. Фред Смит, тоже будучи студентом, внезапно додумался до того, что люди в условиях ускоряющейся экономики должны платить за скорость, и организовал Federal Express – лучшую в мире систему почтовой доставки.

4. Знание относительно. Каждый отдельный фрагмент знания приобретает значение только в системе других фрагментов, создающих контекст. Иногда контекст может быть передан без слов – одной улыбкой или гримасой.

5. Знание соединяется с другим знанием. Чем больше знаний, тем более разнообразны и полезны их комбинации.

6. Знание – самый мобильный продукт. Переведенное в единицы и нули, оно может мгновенно транслироваться как к соседу по дому, так и к десяткам миллионов людей от Гонконга до Гамбурга за ту же цену, близкую к нулю.

7. Знание можно сжать до символов и абстракций. Попробуйте спрессовать самый маленький материальный тостер.

8. Знание можно хранить во все более мелких ячейках. В 2004 году компания «Тошиба» попала в Книгу рекордов Гиннеса за создание жесткого диска компьютера размером меньше почтовой марки, а впереди нас ожидает хранение на наноуровне, то есть измеряемое миллиардными долями метра и даже меньше, если доступная нам информация верна.

9. Знание может быть открытым и закрытым, выраженным и невыраженным, разделенным или скрытым. Нельзя говорить о существовании скрытого стола, грузовика или другого материального предмета.

10. Знание трудно запечатать в бутылку. Оно вытекает».

Моя критика:

По-моему, у знания всего одна существенная особенность: оно нематериально.

Нематериальность знания ведет к его относительно большой масштабируемости. Это свойство проявляется в легкости его копирования, его распространения. Из этого следуют свойства, описанные в пунктах 1, 2, 3, 6, 7, 8, 10. Хотя эта легкость относительна, а не абсолютна, как может показаться из фраз Тоффлера. Это свойство масштабируемости есть у всех материальных товаров. И за последние два-три века научно-технический прогресс настолько повысил производительность труда, что масштабируемость хлеба увеличилась в разы. Сегодня увеличить в два раза производство хлеба намного легче и быстрее, чем в XIX веке. А знание на самом деле не является абсолютно «неистощимым», как считает Тоффлер. Возьмем его же пример арифметики. Казалось бы, арифметику можно передавать бесконечно и неистощимо. Но эта идеализированная модель не имеет ничего общего с реальной жизнью. Как передаваема? Какими средствами? Какими способами? Люди веками выработали только один способ: школы. Эти пункты раздачи знаний требуют: помещений, мебели, оборудования, учителей, электроэнергии и пр. И все это – очень «соперничающие ресурсы». Человечество не могло долгие тысячелетия «неистощимо» и бесконечно распространить арифметику на всех желающих. Даже детей высших классов вынуждены были учить не бесплатно. Как сейчас нам по телевизору показывают рекламу перед новостями, так и столетия учили детей арифметике с идеологической нагрузкой (молитвы наизусть). Основную же массу детей (трудовых классов) народы не могли обучать арифметике вообще, даже с такой нагрузкой. Только повышение производительности труда в последние два столетия позволило части населения планеты (в развитых странах) организовать всеобщее обучение арифметике всех детей.

Пункты 4 и 5 характерны не только для знания, но и для любого предмета: например, ножка стола важна только в комбинации со столешницей.

Пункт 9 также относится и к столу, как к любому материальному предмету: доступ к нему может быть ограничен.

Пункт 10 противоречит пункту 9: знание может быть либо закрытым, либо иметь свойство вытекать. Если последнее верно, то закрытым оно быть не может.

Рассмотрев первую особенность знания по Тоффлеру, я ограничился критикой на его же примере арифметики. Но давайте рассмотрим вопрос более насущный и значимый: технологии, фильмы, песни, программы и т. п. Здесь «неистощимость» и масштабируемость вообще ненамного отличаются от хлеба. Чтобы воспользоваться компьютерной игрой, нужно иметь: компьютер, электричество, свободное время. Нужно сначала создать эти очень «истощимые» ресурсы, систему Интернета с массой высокотехнологичных серверов провайдеров по всему миру. И лишь после этого кто-то сможет бесплатно посмотреть фильм, скачав его с пиратского сайта. Я не говорю уже о таких видах знания, как производственные технологии, применимые только на специальном сложном оборудовании при использовании строго определенного качества материалов и ингредиентов. То же касается и медицинских технологий, которых лишены отсталые страны, требующие их бесплатной передачи им в пользование. Но даже если такие страны готовы обеспечить все материальные факторы за свой счет, остается открытым вопрос о плате за ИЗОБРЕТЕНИЕ этой технологии. Если масштабируемость знаний обычно выше масштабируемости материальных ресурсов, то СОЗДАНИЕ знания (не копирование готового) требует ничуть не меньших материальных ресурсов, времени и людей, чем в материальном производстве.

Например, многолетние научные исследования в фармацевтической промышленности для создания формулы какого-то лекарства, изобретение нового способа хирургии с применением радиоактивных изотопов в онкологии, создание фильма. Если режиссер создал фильм-шедевр, то это не значит, что он может это делать каждый месяц или даже каждый год. Это так же трудно и редко, как построить удачную сталелитейную или автомобильную компанию. Я целиком поддерживаю позицию таких мыслителей, как Тоффлер, о пагубности бесплатного распространения подобных видов информации, но формулировки десяти особенностей очень неудачны для защиты этой позиции. Если бы эти особенности действительно существовали, то информация должна была быть бесплатной. Но дело в том, что Тоффлер делает правильный вывод, а обосновывает его неправильно. Кто-то создал нечто ценное, а другие говорят: «Дай нам этим пользоваться бесплатно!». Это не что иное, как революционная версия марксизма: капиталисты создали фабрики, их надо передать в общее пользование. Мыслители, предлагающие бесплатное пользование ценной информацией, не говоря об этом открыто, исповедуют «информационный марксизм», марксизм эпохи информационного общества. Частный капитализм перешел когда-то в стадию акционерных обществ, которые представляют собой гибрид коллективной и частной собственности, некое срединное состояние, позволяющее до сих пор достигать экономического роста при отсутствии острых форм классовой борьбы. Также и в информационную эпоху должны найтись некие компромиссные срединные решения, которые позволят «убить двух зайцев»: сохранить мотивацию создателей знания и обеспечить разумную доступность при его распространении. Рост производительности труда и в дальнейшем будет расширять возможность полностью бесплатного распространения все новых более ценных видов знания. Например, уже сейчас в Интернете можно найти массу бесплатных новостей, рецептов здоровья, интересных или полезных любительских фильмов, передач и программ, сделанных создателями для бесплатного распространения. В этом вопросе прогноз Маркса начинает сбываться: все больше людей в информационном секторе трудятся не за деньги, а ради удовольствия. Это и есть в марксовом понимании «коммунистический труд». Но нужно понимать, что все это базируется на труде массы других людей именно «за деньги». А сделать бесплатной информацию будет означать разрушение всей этой сложной системы, состоящей из многих разнообразных «шестеренок».