Array Коллектив авторов - Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга

11. Неадаптированная консервативно-периферийная группа объединяет аполитичную, не особенно образованную и не слишком дееспособную часть базового и нижнего слоев. Ей чужды либеральные ценности свободы, самостоятельности, успеха, риска и личной ответственности. Представители этой группы ориентированы на помощь государства, не получая которой испытывают растерянность, разочарование и недовольство. Отсутствие собственных убеждений делает их отзывчивыми на популизм, демагогию, экстремистские призывы. Консервативно-периферийная группа практически не вносит в трансформационный процесс какого-либо конструктивного вклада. Однако она заслуживает внимания и помощи власти как по гуманистическим соображениям, так и потому, что в кризисных ситуациях может составить резерв реакции.

12. Маргинально-периферийную группу составляют люмпенизированные низы, принадлежащие к социальному дну. Это люди, отвергнутые большим обществом, отчужденные от его институтов и ценностей. Здесь преобладает неправовое, деградационное, саморазрушительное и криминальное поведение, деструктивные формы протеста. Будучи относительно изолированной от общества, эта группа, на первый взгляд, не оказывает особого влияния на его социальную трансформацию. Но в действительности она служит питательной средой и ресурсной базой преступности. Поставленная на порог выживания и разогретая оппозицией, она является одним из наиболее вероятных субъектов бунтов и погромов.

13. Широкое основание криминального мира , о верхушке которого сказано ранее (см. пункт 6), объединяет лиц, занятых мелкой преступной деятельностью или участвующих на второстепенных ролях в организованной преступности. Это мошенники, жулики, махинаторы, рэкетиры, шантажисты, грабители, взломщики, насильники, террористы, убийцы и проч. Эта группа заинтересована в продлении общественной аномии и правового беспредела, обеспечивающих свободу и безнаказанность криминала.

Мы описали гипотетическое строение трансформационной структуры современного российского общества. Дальнейшие задачи исследования нам видятся в том, чтобы: дополнить и уточнить типологию макросубъектов трансформационного процесса; идентифицировать выделенные типы субъектов с помощью данных социологических опросов, определить их социальные и культурные характеристики, количественное соотношение и динамику; выявить содержание и специфику отношений и взаимодействий выделенных групп; оценить особенности трансформационной структуры и реформаторский потенциал России по сравнению с другими постсоциалистическими странами.

Период трансформации общества в Украине, как и в других постсоветских государствах, охватывает уже более 20 лет, начиная с прихода к власти лидера «неономенклатуры» Михаила Горбачева и заканчивая нынешним «посторанжевым» этапом радикальных и во многом еще неосмысленных социальных изменений. Большая удача социологов состоит в том, что с началом перестройки в советском обществе постепенно стали исчезать многочисленные идеологические запреты на исследования общественного мнения, массовых оценок экономической и социально-политической ситуации, ценностей и установок населения. По мере ослабления, а затем и полной ликвидации политической цензуры уходят в прошлое и опасения граждан за возможные отрицательные последствия открытого выражения своего мнения в процессе общения с социологами. В результате этого украинские социологи располагают данными многочисленных исследований, касающихся динамики массового сознания, психологического состояния и социального самочувствия людей, их отношения к власти и политическим институтам, особенностей восприятия этносоциальных и классовых отношений в обществе. Среди такого рода социологической информации особого внимания заслуживают, на наш взгляд, данные многолетнего мониторинга социальных изменений в Украине, осуществляемого Институтом социологии НАНУ (1992–2006), обобщенные результаты которого положены нами в основу концептуальных выводов, содержащихся в данном докладе. Наряду с этими данными мы опирались и на результаты массовых опросов, проведенных нами в Отделении социологии Института философии НАН УССР, а также во Всеукраинском отделении ВЦИОМа (1986–1991). Существенную роль в концептуальном осмыслении трансформационных процессов в украинском обществе сыграло сотрудничество с зарубежными коллегами, участие в проектах научных исследований, конференций и изданий совместно с Я. Шимоном и Л. Брустом (Венгрия), Р. Барнзом (США) в 1991–1992 годах, Х.-П. Майером (Швейцария) в 1992–1994-м, Р. Фарненом (США) в 1993–1996-м, К. Зегберсом (ФРГ) в 1994–1997-м, Э. Бромет (США) в 1996–2005-м, Ю. Левадой, Л. Гудковым и В. Магуном (Россия) в 1998–2006-м, В. Адамским (Польша) в 2001–2004-м, Д. Лейном (Великобритания) в 2005–2006-м.

Многое из того, о чем будет лаконично сказано в настоящей статье, получило развернутое обоснование в ряде публикаций, подготовленных нами в последние десятилетия. Поскольку возможность ознакомиться с эмпирическим материалом, свидетельствующим о степени достоверности наших выводов, открыта для аудитории благодаря опубликованным ранее работам, мы сосредоточим анализ прежде всего на логике социальных трансформаций последних двух десятилетий, на обозначении специфики этапов происходивших в Украине социальных изменений в тех аспектах, которые являются определяющими для общества, – институциональном, социально-структурном и социально-психологическом, особое внимание уделяя при этом роли классов, элиты и общественности на различных этапах трансформации общества.

Специфика социальных трансформаций в Украине во многом определяется историческим опытом формирования институциональной и социально-классовой структуры общества, а также базисного типа личности в рамках «советского социума», который к 80-м годам прошлого столетия вступил в полосу стремительно нарастающего социально-экономического, а затем и политического кризиса, повлекшего за собой крах Советского государства и создание на его руинах новых независимых государств. И для граждан СССР, и для подавляющего большинства зарубежных аналитиков драматический финал горбачевской перестройки оказался во многом неожиданным и необъяснимым. Даже сегодня, когда очевидны закономерный характер и необратимость перемен, существенные трудности возникают при попытке обоснования неизбежности развала страны, претендовавшей на мировую гегемонию, страны с колоссальными природными и человеческими ресурсами, с устоявшейся социальной структурой, с привилегированной и, казалось бы, сплоченной властной элитой, с общественностью, выражающей поддержку власти и доминирующей идеологии.