Array Коллектив авторов - Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга

И все же украинское общество даже в таких условиях избежало угрозы «второго пришествия» коммунистического мессии и агрессивных социальных конфликтов. Объяснить это, на наш взгляд, можно, приняв концепцию становления парадоксальной «институциональной гиперполноценности», основанной, с одной стороны, на том, что системообразующие институты советского общества, утратив легальность в результате перестройки и развала СССР, не утратили традиционной легитимности – согласия людей с социальными правилами, основанными на идеологии государственного патернализма, сохранении государственной собственности на крупные предприятия, социалистических льгот для населения и привилегий для правящей элиты, неизменности государственного сектора в социальной сфере – образовании, здравоохранении, науке, художественной культуре, управлении конфессиональными и межэтническими отношениями. С другой стороны, нелегальные (теневые) институты советского общества – теневой рынок («левое» производство и спекуляция в условиях дефицита), блат и коррупция, организованная преступность, двойная мораль (разрыв между публичной и приватной моральной позициями) – трансформировались в легальные институты «переходного общества», но не приобрели должной легитимности в силу их массового восприятия в качестве «узаконенного беззакония». Отсюда и несогласие людей жить по формально легализованным, но остающимся «теневыми» по сути правилам и признавать новые учреждения в качестве базисной институциональной инфраструктуры общества. Испытывая чувство аномической деморализованности, недоверия и неудовлетворенности своим положением в обществе, большинство граждан Украины находились в состоянии амбивалентности по отношению к институциональным образованиям, легальность или легитимность которых не обеспечены правом или моралью. Такого рода амбивалентность проявилась в массовом согласии жить в таком институциональном пространстве, где легальность обеспечивается самим фактом узаконенного существования новых институтов, а легитимность – сохранением мимикрировавших старых институтов, сохраняющих традиционную регулятивную функцию и опирающихся на сохраненные элементы социальной инфраструктуры, старые социальные позиции и ролевые предписания. Таким образом и формировалась «институциональная гиперполноценность» украинского общества, основанная на согласии людей жить в таком институциональном пространстве, где действуют и старые и новые институты, обеспечивающие своим противоречивым сосуществованием наличие всех необходимых для социальной интеграции и стабильности атрибутов институциональности. Классическим примером институциональной двойственности является деятельность народных депутатов Украины, большинство которых одновременно являются активными участниками предпринимательской деятельности, поскольку институты властные и коммерческие образовали то, что, пользуясь термином Р. Инглехарта, можно назвать «симбиотической взаимосвязью». В такой парной взаимосвязи оказались практически все институциональные образования, обеспечивая гражданам Украины возможность в каждом институциональном секторе испытывать двойную институциональную нагрузку и находить необходимые для социального согласия атрибуты легальности и легитимности.

Параллельное существование двух социальных структур обеспечивало и новый социальный порядок, в котором наиболее активные новые социальные акторы не стремились к дестабилизации общества, опасаясь коммунистической реставрации, а представители массовых старых слоев старались вместе с двойной институционализацией сохранить хотя бы отчасти свои привычные социальные роли и позиции.

В результате большинство общества находило согласие в принятии такой социальной ситуации, когда старые и новые социальные институты сосуществуют, обеспечивая своим противоречивым влиянием легальность и легитимность существующего социального порядка.

Процесс становления такого рода институциональной системы был сопряжен с заметным ухудшением экономической ситуации в стране – падением ВВП, ростом безработицы, снижением уровня жизни населения, на фоне которого происходило нарастание пессимистических настроений, неудовлетворенности жизнью, неуверенности в будущем и недоверия к властным структурам. Но, тем не менее, сохранялась определенная социальная стабильность, позволившая властным структурам осуществить ряд важных для последующего преодоления социально-экономического кризиса политических и экономических реформ: была принята Конституция, осуществлены денежная реформа и массовая приватизация, в результате чего уже в 1998 году большинство предприятий перешли в частную собственность. Во многом благодаря этому ко второму сроку президентства Л. Кучмы была создана база для начала экономического подъема, в котором был реально заинтересован бизнес-класс, первоначально взращенный главным образом на псевдо– и внерыночных операциях – трастовых и валютных аферах, бартере и поиске ренты, основанном на дотациях из государственного бюджета и присвоении права на приоритетное использование природных ресурсов.

Парадокс десятилетнего правления Л. Кучмы заключался в том, что экономически провальный период с 1994 по 1999 год характеризовался политической стабильностью, тогда как вполне успешный с экономической точки зрения второй президентский срок сопровождался бурными политическими волнениями и бесславно закончился на невиданных до этого в посткоммунистическом мире 12 % роста ВВП. Отчасти причины этого связаны с кассетным скандалом и провальным выбором преемника на президентских выборах 2004 года. Однако за этими событиями, сыгравшими роль «спускового крючка» для манифестации «антикучмизма», скрывались более глубокие причины, связанные прежде всего с тем, что сформированная в предшествующие годы институциональная система вступила в противоречие и с потребностями наиболее активных слоев населения, и с интересами влиятельных оппозиционных политических элит, не нашедших (или потерявших) свое место в устоявшейся властной иерархии. Первый элитарный бунт против президента Л. Кучмы в 2001 году не увенчался успехом потому, что ресурсы двойной институциональной системы еще не были исчерпаны, и для подавляющего большинства населения сохранение стабильности имело большее значение, чем возможность отправить Л. Кучму в отставку. Первые признаки адаптации населения Украины к новым общественным условиям появились только в 1999 году, а рост реальных доходов практически не начинался даже к 2001 году, хотя появились существенные признаки улучшения макроэкономической ситуации. В этих условиях общество все еще было больше озабочено элементарным экономическим выживанием, а не политическим противостоянием властной и оппозиционных элит.