Array Коллектив авторов - Изобретение империи: языки и практики

Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 6–7.

Ментальная карта – воображаемое представление человека об окружающем его пространстве, при котором географические и политические субъекты располагаются не в соответствии с их реальной ролью, а в зависимости от их исторической и политической роли в сознании создателя ментальной карты. Подробнее см.: Downs R., Stea D. Maps in Minds: Reflections of Cognitive Mapping. N.Y., 1977.

Применительно к эпохе Просвещения эту мысль высказал Л. Вульф ( Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. М., 2003. С. 35, 38). По его мнению, в XVIII в. Запад вторично открыл для себя Восточную Европу. Однако слишком краткий обзор сочинений европейцев о России XVI–XVII вв., помещенный в работе Л. Вульфа (Там же. С. 35–36,43-45), не позволяет понять, видит ли он континуитет России эпохи Возрождения и эпохи Просвещения. Из чтения книги создается впечатление, что он не обратил должного внимания на преемственность дискурсов в описаниях России у авторов XV–XVI и XVIII вв. На самом деле «изобретение Восточной Европы», описанное Вульфом как феномен XVIII в., в полной мере состоялось в XV–XVI вв., и авторы эпохи Просвещения во многом лишь воспроизводили и развивали стереотипный взгляд на Россию и ее соседей, уже устоявшийся в сознании европейцев за XVI–XVII вв.

Цымбурский В.Л. «Европа-Россия»: «Третья осень» системы цивилизаций // Политические исследования. 1997. № 2. С. 58.

Said E. Orientalizm. N.Y., 1978. P. 1, 7.

См., например: Theunissen М. The Other: Studies in the Social Ontology of Husserl, Heidegger, Sarte and Buber. Cambridge, 1986: De Certeau M. Heterologies: Discourse on the Other. Manchester, 1986; Beattie J. Other Cultures: Aims, Methods and Achievments in Social Anthropology. London, 1987; etc.

Вопрос о времени формирования концепта Европы дискуссионен. Большинство исследователей придерживается точки зрения о его формировании в эпоху Просвещения, в XVIII в., хотя многие говорят о «корнях» и «зачатках» европейской идеи в период Ренессанса. Историография вопроса огромна, назовем лишь наиболее интересные из последних работ: Hay D. Europe: The Emergence of an Idea. Edinburgh, 1968; Janne H. Europe’s Cultural Identity. Strasburg, 1981: Hamerow T. The Birth of a New Europe: State and Society in the Nineteenth Century. North Carolina, 1983: Rougemont D. Vingt-huit siècles d’Europe. Paris, 1989; Deîanty G. Inventing Europe: Idea, Identity, Reality. N.Y., 1995; Williams R. The History of the Idea of Europe. Milton Keynes, 1995; Wilson K, Van der Bussen J. The History of the Idea of Europe. London, 1995; Davis N. Europe: A History. London, 1997: Heffernan M. The Meaning of Europe, Geography and Geopolitics. London, 1998; Europe and the Other and Europe as the Other / Ed. by B. Strath. Bruxelles, 2002: The Idea of Europe: From Antiquity to the European Union / Ed. by A. Pagden. Cambridge; Washington, 2002; Geary P. The Myth of Nations: The Medieval Origins of Europe. Princeton, 2002; Tawada Y. Where Europe Begins. N.Y., 2002; etc.

He вдаваясь в полемику, заметим, что и в развитое Средневековье, и в Возрождение европеец четко и осознанно отличал себя от неевропейца и, тем более, от представителя восточного мира. Концепт Orientalis et Occidentalis своим происхождением был обязан прежде всего последствиям раскола римского мира на Западную и Восточную империи. В раннее Средневековье термин Occidens обозначал территории, находившиеся западнее восточной границы империи Каролингов, то есть линии Эльба – Лита. Его использовали для обозначения земель, противополагавшихся Византии. После смерти Карла Великого в 814 г. применительно к региону Occidens стал использоваться термин Europa, а после раздела церквей в 1054 г. получило распространение определение Europa Occidens или Occidentalis. Границы этой общности распространились до пределов притязаний Священной Римской империи, то есть до Нижнего Дуная и Восточных Карпат, и она стала синонимом «христианского мира» ( Сюч Е. Три исторических региона Европы // Центральная Европа как исторический регион / Отв. ред. А.И. Миллер. М., 1996. С. 150–151). Для интересующей нас эпохи (XV–XVI вв.) несомненным является осознание себя жителями стран, которые мы сегодня называем западноевропейскими, как принадлежащих к одной общности – res publica Christiana, с которой ряд исследователей, в частности, Б. Геремек склонны отождествлять понятие «Европа» ( Geremek В. La notion d’Europe et la prise de conscience européenne au bas Moyen Age // La Pologne au XVe Congrès International des Sciences Historiques à Bucarest. Etudes sur l’histoire de la culture de l’Europe centrale-orientale. Wroclaw, Warszawa, Krakow, Gdansk, 1980. P. 70–93). Объединяющими началами для нее к этому времени считались, помимо религии, modus vivendi, культура, в том числе и достижения наук и образования – словом, уже началось формирование понятия об уровне развития, который позже назовут «европейской цивилизованностью».

Библиография истории отношений средневекового Запада и Востока очень обширна, ее обзор до 1966 г. см.: Norman D. Islam and the West: The Making of an Image. Edinburgh, 1966. P. 393–432: обзор последней историографии: Лучицкая С.И. Образ другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб., 2001. С. 8–25.

Измаил – сын патриарха Авраама и его служанки египтянки Агари, праотец союза 12 племен измаилитов Аравийской пустыни (Быт 16: 2-16, 21:10, 18, 20–21; 25:16, 18). В исламе он отождествляется с Исмаилом, сыном Ибрахима (Авраама), освятившим главный мусульманский храм Кааба в Мекке (Коран 2: 116, 119, 121, 130, 134 и др.).

Southern R.W. Western Views of Islam in the Middle Ages. Harvard, 1962. P. 4, 5, 14, 19.

Said E. Op. cit. P. 54–55, 57.

Norman D. Op. cit. P. 77–78; Лучицкая С. Указ. соч. C. 70–95.

Southern R.W. Op. cit. P. 28–37; Norman D. Op. cit. P. 17–22.

Подробнее см.: Лучицкая C. Указ. соч. C. 97-121, 142–164, 191–200, 309–313 и др.

Матузова В.И. Английские средневековые источники IX–XIII вв.: Тексты, перевод, комментарий. М., 1979. С. 135.

Речь идет о переосмыслении библейского эсхатологического топоса и попытках связать появление татар с уже известными пророчествами о конце света. Например, у Матфея Парижского: «…их предводитель утверждает, что он посланец всевышнего бога, для того чтобы усмирить и подчинить народы… питаются они сырым мясом, также и человеческим… в тот год люд сатанинский проклятый, а именно бесчисленные полчища татар… выйдя наподобие демонов, освобожденных из Тартара… словно саранча, кишели они, покрывая поверхность земли. Окрестности восточных пределов подвергли они печальному разорению, опустошая огнем и мечом… они сровняли города с землей, вырубили леса, разрушили крепости, выкорчевали виноградники, разорили сады, убили горожан и сельских жителей» (Там же. С. 135–137, 140, 141–142). Подробнее об особенностях восприятия татар в средневековой Европе см.: Schmieder F. Europa und die Fremden: Die Mongolen im Urteil des Abenlandes vom 13 bis in das 15 Jahrhundert. Sigmaringen, 1994; Юрченко А.Г. Империя и космос: реальная и фантастическая история походов Чингисхана по материалам францисканской миссии 1245 года. СПб., 2002.