Виктор Старостенко - Духовно-нравственные ценности в формировании современного человека

При разработке теории нравственного воспитания в советский период большое значение придавалось влиянию на этот процесс социальной среды. Так, известный советский исследователь Л. И. Рувинский отмечает: «Нравственное воспитание как та целенаправленная организованная сила, которая с учетом социальных условий нравственного формирования личности и с опорой на них может дать в конечном итоге интегрированный с ними, но гарантированный именно им результат оказывается в состоянии регулировать, направлять нравственное развитие» [12, с. 22]. Рассматривая процесс нравственного воспитания с позиции диалектического подхода, Л. И. Рувинский указывает на основные противоречия, являющиеся источниками нравственного развития личности. Внешнее противоречие, суть которого заключается в том, что требования общественного воспитания к личности должны опережать ее нравственное развитие. Внутреннее противоречие, когда эти требования переходят в требования воспитуемого к самому себе, являясь основой формирования его потребностей, интересов, целей, которые в свою очередь опережают уровень развития деятельности личности, тем самым давая необходимый импульс для реализации ее внутренних побуждений в поступках, отношениях с другими людьми. «Морально воспитанную личность характеризуют именно внутреннее принятие нравственных принципов и норм как принципов и норм собственного поведения, нравственно-регулирующая роль долга, совести и чести, выполнение нравственных принципов и норм по внутреннему убеждению, когда непосредственные внешние требования, если и определяют нравственный поступок, то лишь преломляясь через интеллектуальную и эмоциональную сферы личности, становятся внутренним требованием морально воспитанной личности. В результате перехода внешних требований в требования личности к самой себе усилия человека, направленные на свое нравственное развитие, становятся важным движущим фактором процесса нравственного воспитания. Личность становится не только объектом, но и активным субъектом воспитания, творцом своего собственного нравственного развития» [12, с. 28].

Таковой в принципе может быть идеальная модель нравственного воспитания, где внешние факторы в виде общественных моральных императивов и действий социальных субъектов воспитания и внутренние факторы в виде устремлений, убеждений и поступков самой личности постоянно согласовываются между собой. При этом вполне определенно подразумевается весьма благотворное воздействие окружающей социальной среды на процесс нравственного развития личности. Разработанная Л. И. Рувинским в 70– 80-е годы ХХ в. данная модель нравственного воспитания была вполне приемлемой для советской системы воспитания, для которой была характерна строго идеологизированная и политизированная позиция по вопросам морального состояния общества и личности.

Постсоветская реальность, сопряженная с чередой кризисов социально-экономического, политического, духовно-культурного характера, отчетливо показывает недееспособность данной модели нравственного воспитания. Советская идеология как внешне заданная система идеалов, ценностей и императивов утратила свое практическое значение, ценностный «каркас» новой суверенной государственности находится еще в стадии формирования, т. е. воочию наблюдается аксиологический кризис. Следовательно, в этих условиях процессы идентификации и социализации личности становятся проблемной зоной как для самой личности, так и для общества в целом.

Однако это не означает отказ от идеи нравственного воспитания вообще, а напротив, резкое обострение социально-моральных отношений в условиях современной глобализации обусловливает возникновение настоятельных, жизненно необходимых общественных и индивидуальных потребностей в моральном оздоровлении и духовно-культурном возрождении.

Если в новых социальных условиях отсутствует четко выраженная, устойчивая система внешних моральных требований к поведению личности, где же тогда искать источник активизации и оптимизации нравственно-воспитательной деятельности? Напрашивается простой ответ – в личности человека, в том мощном по своей внутренней силе духовном потенциале, который заключен в человеческой природе. Да, и это действительно так, о чем весьма убедительно свидетельствуют и философские изыскания, и религиозные учения, и научные поиски, и народная мудрость, и личный жизненный опыт человека. Но этот мощный источник необходимо оживить, раскрыть, привести в движение, постоянно обогащать и совершенствовать. И именно в этом неоценимую роль выполняют субъекты воспитания и самовоспитания.

В контексте современных социальных реалий наиболее приемлемой в методологическом плане может быть признана модель «нравственного образования», которую предложил известный русский мыслитель и педагог С. И. Гессен

(в этой модели идеи нравственного образования и нравственного воспитания неразрывно связаны между собой). По мнению С. И. Гессена, задачей нравственного образования является развитие в человеке свободы. «Свобода человека возможна лишь там, где центробежные силы обступающих человека внешних культурных содержаний уравновешиваются подчиняющей их себе центростремительной силой личности». Достижение такого рода равновесия, гармонии между внешней культурой и внутренним миром личности Гессен называет «мудрым воспитанием». Он также отмечает, что в воспитании личности необходимо избегать двух естественных крайностей: 1) путь преждевременного воспитания, «в котором предлагаемый ребенку внешний материал превосходит способность его усвоения, неизбежно воспитывает надломленных, безличных людей»;

2) путь отрицательного воспитания, когда ребенок изолируется от внешней культуры, его «центростремительная сила усвоения, превосходя предлагаемый ей нарочито бедный материал, притупляется», что ведет к формированию бедной личности. Гессен, признавая теоретически значимость гармонии во взаимоотношениях внешних и внутренних структур процесса воспитания, на практике особо подчеркивает роль субъективного фактора в достижении равновесия между ними, что реально осуществимо путем «систематического и последовательного усиления центростремительной силы личности, постепенного роста ее внутренней свободы» [13, c. 84–85]. Гессен также отмечает: «Центростремительная сила в человеке должна всегда превышать центробежные силы внешней культуры, но и непременно ощущать их возрастающий напор. Между обеими крайностями – надломленной и бедной личности – должно осторожно провести своего воспитанника трудное искусство воспитателя» [13, c. 86]. Таким образом, личность воспитанника, остро ощущающая и постоянно развивающая свои духовные потребности, и личность воспитателя, обладающего нравственной зрелостью и владеющего искусством воспитания, – вот те главные субъекты, способные реализовать идею «мудрого воспитания».