Игорь Котляров - Социология политических партий

Политики, как и простые граждане, обосновывают свои интересы, как правило, в политических доктринах или идеологиях. Но все же начало политического объединения дает географическое соседство депутатских округов и близость интересов избирателей, желание совместно защищать профессиональные или корпоративные интересы, лишь потом появляются идеалы, которые подкрепляют эти интересы.

М. Дюверже приводит типичный пример: «В апреле 1789 г. депутаты Генеральных Штатов от провинций начинают прибывать в Версаль, где они чувствуют себя как бы вырванными из родной почвы. Совершенно естественно, что посланцы одной и той же провинции стараются держаться вместе, дабы освободиться от преследующего их ощущения изолированности, а заодно и подготовиться к защите своих местных интересов. Инициатива принадлежала депутатам-бретонцам, которые снимают зал кафе и организуют там свои регулярные встречи. Тогда-то они и обнаруживают, что общность их взглядов распространяется не только на региональные вопросы, но и в равной степени на основные проблемы общенациональной политики. Они ищут контактов с депутатами других провинций, которые разделяют их воззрения, – так “бретонский клуб” принимает форму идеологического объединения» [53, с. 23].

М. Острогорский, Р. Михельс, М. Дюверже в своих исследованиях доказали, что партии – необходимый институт любого общества и социальный механизм, где идеи, ценности и организационная структура служат достижению конкретных политических целей.

Итак, политические партии возникли как объединения граждан, стремящихся выдвинуть своих кандидатов в государственные органы. Затем сформировавшиеся в обществе социальные слои, группы и классы стали воспринимать политические партии как выразителей своих интересов. Сами политические партии предпринимали значительные усилия по привлечению в свои ряды новых членов, а также по организации поддержки этих групп. Такой путь проделала Консервативная партия Великобритании, сформировавшаяся уже в структурах парламента. В настоящее время невозможно представить западные политические партии без парламентских дебатов, избирательных кампаний, газетной и журнальной полемики, в ходе которых выдвигались и приобретали популярность их политические лидеры, поднимались сложнейшие проблемы, отыскивались многочисленные варианты их решения. Не случайно парламентские фракции часто были руководящими центрами политических партий, которые стали принимать более или менее современный вид в XIX в. – во времена расцвета парламентаризма, когда во многих странах интенсивно формировалось гражданское общество.

«Когда в европейских государствах, – писал М. Дюверже, – в основном сложились парламентские системы, наиболее распространенным стал “ внешний ” способ формирования политических партий. Такие политические структуры первоначально представляли собой кружки, клубы единомышленников, профсоюзы, философские общества, различные группировки – промышленные, крестьянские, финансовые и другие, исповедующие определенные взгляды, ценности, принципы, идеи, доктрины, идеологические концепции. Они не считали главной задачей своей деятельности участие в избирательных кампаниях или приобщение к власти. Включение таких партий в систему парламентаризма произошло значительно позднее, когда у них возникла потребность в проведении собственной политики. Лейбористская партия Великобритании первоначально сложилась как внепарламентская организация в недрах английского рабочего движения и лишь позже стала парламентской партией. В других европейских странах, где традиции конституционной оппозиции привились сравнительно позже, большинство политических партий возникли вне парламента – первоначально из различного рода клубов, студенческих организаций, профсоюзов, крестьянских кооперативов». К этой группе М. Дюверже относил большинство социалистических и конфессиональных партий [53, с. 29–37].

В государствах, которые переживают период становления парламентаризма и подлинно демократической избирательной системы, по М. Дюверже, доминирует электоральный тип образования партий. Чтобы провести своих кандидатов в парламент, требуется хорошая организация предвыборной кампании. Да и избиратели, впервые получившие реальную возможность выбора, должны иметь конкретную информацию о кандидатах, их программах, которую могут предоставить только специально созданные для этого организации – политические партии. Однако по мере совершенствования парламентской системы, приобретения необходимых навыков участия в избирательных кампаниях на первое место в партийном строительстве будут выходить идеологическая близость, единство идеалов и принципов, взглядов и убеждений. «Первый тип, – считал Дюверже, – соответствует периоду создания политических партий в стране, где еще не сложилась система организованных партий. Как только такая система начнет функционировать, преобладающим станет второй способ создания партий» [53, с. 37].

Во многих странах с парламентской системой правления стремление получить министерский пост было эффективным фактором повышения политической активности парламентариев. Многие объединения во французских парламентах это были коалиции «министериалов», которые в иных случаях так бы и не смогли превратиться в настоящие политические партии [53].

М. Дюверже приводит ряд примеров, как из политического «мусора» формировались партии, которые в настоящее время занимают ведущие позиции в развитых современных государствах мира. В превращении многих парламентских групп в политические партии, убеждены М. Острогорский и М. Дюверже, значительную роль сыграла коррупция. «В течение длительного времени английские министры обеспечивали себе прочное большинство, покупая голоса, иначе говоря, – совесть депутатов. Это явление получило чуть ли не официальный статус: в Палате даже существовало окошечко, где парламентарии могли узнать цену своего голоса в момент баллотировки. В 1714 г. в Англии был учрежден пост политического секретаря казначейства, ответственного за эти финансовые операции; так называемый секретарь вскоре… был переименован в the Patronage seсretary (секретаря-покровителя), поскольку устраивал выдвижение на правительственные должности с помощью подкупа. Распределяя таким образом правительственную манну среди депутатов большинства, секретарь-покровитель неусыпно контролировал их голоса и речи: он становился для них “человеком с кнутом”, “загонялой” – “The whip” (этимологически англ. “whip” означает “кнут”; на жаргоне псовой охоты – это псари, вооруженные хлыстами и направляющие свору к загоняемому животному). Таким образом, в партии большинства постепенно устанавливается строгая дисциплина. По логике вещей, меньшинство приходит к необходимости ввести в целях самообороны аналогичную, хотя и основанную на других методах дисциплину. Хотя позднее парламентские нравы постепенно цивилизовались, структура парламентских групп с их жесткой организацией и властью их whips пережили те основания, которые их когда-то породили» [53, с. 25].