Сергей Шавель - Общественная миссия социологии

Деление наук по предмету оказалось слабым критерием для обоснования самостоятельного статуса «наук о духе» через раскрытие специфики социогуманитарного познания. Разрабатываемая Дильтеем теория познания «наук о духе» уводила в плане методов в область психологии, предлагала использовать образцы художественной литературы, дающие «неметодическое, но яркое жизнеописание» [176] История теоретической социологии. Т. 2. С. 61. . Он как бы имел перед собой классический образ «гносеологического Робинзона» – «изолированного от общества, грустно-одинокого познающего субъекта» [177] Мотрошилова Н. В. Познание и общество. М., 1969. С. 9. , которого следовало подготовить к встрече с Пятницей, т. е. оснастить методами понимания переживаний «другого» с помощью интроспекции, рефлексии, эмпатии, «вчувствования». Но и «оснащенный» Робинзон не становится социальным субъектом, личностью до тех пор, пока не вернется в общество, а значит, видеть в нем «психологическую целостность» неправомерно. Именно это и имел в виду Л. С. Выготский, отмечая, что «спиритуалистическое направление, одним из главных ответвлений которого являлась «понимающая» психология Дильтея, оказалась бесперспективным и для самой психологии» [178] Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т. 1. С. 381. . Социология тем более не может абстрагироваться от демографических, статусных, ролевых и других характеристик индивидов, от их поступков и действий, как и от экономических, политических, социокультурных условий жизни. Психологизация процесса познания оставляла за бортом логику («силу абстракций» – по Марксу), ставила «под вопрос саму возможность рационально-научных методов наук о духе, наук о культуре, социально-гуманитарного знания вообще» [179] История теоретической социологии. Т. 2. С. 80. . На этом пути невозможно решить «сфинксову проблему» процесса познания, т. е. достоверности социогуманитарного знания.

Ю. Н. Давыдов правомерно ставит вопрос: «Где гарантия того, что «вчувствуясь» в душевную жизнь другого человека, я не подменяю самобытную жизнь его переживаний своими собственными?» [180] Там же. С. 80. Поиск ответов на поставленный вопрос стимулировал развитие таких направлений в социологии, как феноменология, этнометодология, герменевтика, социолингвистика и др., а также использование качественных методов: семантического дифференциала, включенного наблюдения, проективных методик, вплоть до гипноза [181] См.: Соколова Е. Т. Проективные методы исследования личности. М., 1980; Леонтьев Д. А. Тематический апперцептивный тест. М., 2000; Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. .

Но все это – новые подходы, методы и направления – появилось спустя несколько десятилетий, а в конце XIX в. в центре внимания оказались проблемы методологии. Науки о духе должны были решить следующую дилемму: или просто заимствовать имеющиеся методы естествознания; или создать собственную методологию и тем самым стать вровень с науками о природе, самоопределиться. Так возник исторический методологический спор, название которого во многих языках употребляется как калька с немецкого (без перевода) – Metodischenstreit (методишенстрайт). Одну из сторон представлял позитивизм во всех его вариантах: натурализм, механицизм, органицизм, объективизм и др.; вторую – неокантианство, главным образом баденской школы, и примыкавшие к нему, точнее солидаризирующиеся по общей цели и отдельным вопросам, В. Дильтей, Г. Зиммель, М. Вебер и др. Позитивизм формально выступал за «единство» и «универсальность» научных методов, на деле же, – редуцируя науки о духе к наукам и природе (социокультурные явления к физическим или биологическим), – отстаивал «методологический натурализм». Заметим, что в западной литературе к позитивизму часто однозначно относят и марксизм. Думается, что это некорректно, по крайней мере при обсуждении проблем методологии. Так, в 1867 г. в предисловии к первому тому «Капитала» К. Маркс писал: «При анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. То и другое должна заменить сила абстракции» [182] Маркс К. Капитал. Т. 1. С. 4. . Эти слова показывают, что Маркс выступал против (или не считал возможным, даже если бы и было такое желание) заимствования методов естествознания; об этом же писал в одном из писем Энгельс, подчеркивая, что они с Марксом намеревались углубиться в историю культуры, чтобы снять момент преувеличения роли экономического фактора. Вместе с тем элементы объективизма, т. е. акцентирования внешних факторов в духе предетерминизма, можно усмотреть в следующем тезисе из «Святого семейства». «Дело не в том, – писали Маркс и Энгельс, – в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать» [183] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 40. . Однако это отдельная тема, которая ждет своего современного и «свободного от оценок» (времен «холодной войны») анализа и имманентной критики.

Отнесение к ценности: процедура и саморефлексия.Надо признать, что ни баденцы, ни Вебер не озаботились раскрытием процедурной стороны отнесения к ценности. В одной из поздних работ М. Вебер заметил с явным раздражением: «Невозможно все здесь повторять», – отсылая оппонентов к своим прежним высказываниям и к работам Г. Риккерта. Но все-таки добавил следующее пояснение: «Выражение «отнесение к ценности» подразумевает только философское истолкование того специфически научного « интереса », который руководит выбором и обработкой объекта эмпирического исследования» [184] Вебер М. Избр. произв. С. 9. . Как видим, Вебер посчитал важным еще раз отметить специфический научный интерес, выражающий установку исследователя, но не как частное мнение, а как «дух времени». Но поскольку процедура осталась непрописанной (что, как, зачем относить?), то возникают заметные расхождения терминологического и смыслового плана при интерпретации. Например, в литературе нередко встречаются такие выражения, как «свобода от ценностей» или «ценностная свобода», «ценностная индифферентность», что фактически меняет мысль Вебера на прямо противоположную. По мнению авторов английского социологического словаря, именно поправки Г. Беккера и О. Гоулднера к «доктрине Вебера» «позволяют социологам, если они того пожелают, просто выполнить заказ богатого и влиятельного, стремящегося внести в повестку дня заслуживающие внимания «социальные проблемы» [185] Большой толковый социологический словарь. Т. 2. С. 433. . Но Вебер не обсуждал вопрос о заказах социологам, его интересовали внутринаучные факторы качества социологических исследований; к тому же очевидно, что заказ может быть выполнен по-разному, скажем, с разным уровнем достоверности, – это главная забота социологической науки как сообщества и института.