Л. Михайлова - Религиозные традиции мира: иудаизм, христианство, ислам. Учебное пособие

Законодательные установления иудаизма сформулированы в первой части Танаха – Торе и представляют собой сочетание нескольких сводов законов. Это, прежде всего, 10 заповедей, которые дважды повторяются в тексте Ветхого Завета (Исх. 20:1–17; Втор. 5:6–21); «Книга договора» (Исх. 20, 22–23); «Кодекс святости» (Лев. 17–26), а также «Второзаконие» (Втор. 12–27).

Основой, на которую наслаиваются все остальные веления закона, является Декалог – 10 заповедей, последовательность расположения которых определяет иерархию ценностей в иудейской традиции.

Первые четыре заповеди определяют принципы отношения к Богу.

1. Да не будет у тебя других богов перед лицом моим.

2. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли.

3. Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно.

4. Помни день субботний, чтобы святить его.

Остальные заповеди, начиная с пятой, регулируют отношения между людьми.

5. Почитай отца и мать.

6. Не убивай.

7. Не прелюбодействуй.

8. Не кради.

9. Не лжесвидетельствуй.

Последняя, десятая заповедь говорит о том, что греховными могут быть не только действия, но и помыслы, и намерения.

10. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего.

Система наказаний за несоблюдение закона определялась представлением о справедливости на основе принципа талиона(равного и немедленного наказания), осуществляемого внутри религиозно-этнического сообщества. Равенство наказания преступлению понималось по-разному: от буквального «око за око, зуб за зуб» – до смертной казни не только за умышленное убийство единоплеменника, но и за непочтение к родителям. Вместе с тем, принцип талиона существенно ограничивал кровную месть, так как предать человека смерти можно было только за его собственные преступления.

В контексте иудейского миропонимания любые социальные катаклизмы (войны, разрушения древнееврейских государств) трактовались как неизбежное наказание избранного народа за отступление от Закона, установленного Богом. Народ, не соблюдающий в полной мере заключенный с Яхве Завет, обречен на поражения и, следовательно, на изгнание и рассеяние по другим странам, где постепенно складываются еврейские колонии – диаспора(греч. – рассеяние ).

Иудаизм диаспоры подвергается сильным влияниям других культур и народов. Например, в результате соприкосновения евреев с зороастрийской культурой в иудаизме появляется вера в ангелов, сатану, загробное царство и бессмертие души. Впрочем, культурные взаимодействия вели не только к приобретениям, но и к потерям. Мощное эллинистическое влияние, которое было оказано на евреев, расселившихся в странах Восточного Средиземноморья, привело к практической утрате иврита – языка Торы. Это обстоятельство побудило служителей иудейского культа перевести Танах для евреев диаспоры на древнегреческий язык. Этот перевод получил название «Септуагинта». Впоследствии Септуагинта была принята христианством (прежде всего православием) и послужила основой (наряду с Масоретским текстом) при переводе Ветхого Завета на церковно-славянский и русский языки.

Рассеяние «богоизбранного» народа по разным уголкам земли не только способствовало некоторой ассимиляции (от лат. assimilatio – уподобление, слияние ), но и стимулировало обратный процесс – стремление к религиозно-этнической обособленности. Проявлением этого стала идея «собирания» евреев вокруг Иерусалимского храма на земле библейских предков. Ностальгия по временам царствования Давида и Соломона – золотому веку еврейской государственности – актуализировала пророческую часть Танаха.

Согласно пророчествам, причина трагического положения избранного народа – «отпадение» от Бога, забвение постулатов, образующих религиозно-нравственное учение Яхве. Главная тема пророческих книг – обличение социального зла, разрушающего не только гармонию особых отношений Яхве и еврейского народа, но и нарушающего космический, вселенский миропорядок.

В пророческих проповедях зарождается и постепенно выдвигается на передний план идея Спасителя, идеального справедливого царя – Мессии( мессия – греч. прочтение древнееврейского слова «машиах» – помазанник ).

Первоначально в иудейской традиции Мессией – «помазанником Божьим» называли первосвященников и царей Израиля и Иудеи. Во времена пророков ожидание Мессии превращается в ожидание посланника Господа, наделенного божественной силой и властью. Образ Мессии постепенно эволюционирует от узкого социально-исторического и политико-патриотического прочтения ко вселенскому, космическому масштабу. Грядущий Мессия представляется не только спасителем своего, избранного народа, но и установителем всеобщего примирения и универсальной гармонии (Исайя 11:3–9). Обретая космический размах, идея Спасителя соединяется с эсхатологическими(греч. eschatos – последний ) мифами о «последних» временах – о «родовых муках Мессии», временах неслыханных бед и страданий, предшествующих мессианскому прорыву в историю человечества.

Эсхатологические мотивы в иудейском мировоззрении опираются на концепцию двух веков – «века нынешнего» и «века грядущего» – которые разделяет пропасть, непреодолимая человеческими усилиями. Между греховностью нынешнего века и блаженством грядущего – время великой скорби, наполненное ужасом надвигающихся перемен. Точка разрыва, завершающая нынешний век и, вместе с тем, полагающая начало веку грядущему – Судный день, «день Господень», в который осуществится окончательное торжество справедливости: праведники будут приняты в новое царство, а грешники будут навсегда отвергнуты. «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление», – сказано в ветхозаветной «Книге пророка Даниила» (Дан. 12:2).

Это эсхатологическое ожидание Божественного вмешательства в историю впоследствии стало основным лейтмотивом зарождающегося христианства, вобравшего в себя все ключевые идеи иудаизма, но при этом сумевшего преодолеть национально-этническую и ритуально-обрядовую замкнутость иудейской религии.

Если классический, названный позднее ортодоксальным, иудаизм сформировал устойчивую основу, воспроизводимую в повседневной жизни: изучение Торы, благочестие, понимаемое как исполнение заповедей, непоколебимая вера в избранность народа Израиля и уникальность его судьбы, то эпоха Средневековья открыла новые возможности для дальнейшего религиозно-философского творчества в рамках иудейской культурной традиции. В сущности, в иудаизме всегда бытовало представление о неисчерпаемости смыслов Торы. Это стремление увидеть за очевидным и доступным каждому уровнем понимания Писания иной, скрытый смысл, требующий особых усилий и открывающийся лишь избранным, определило два основных направления последующего развития иудейского вероучения – философско-рационалистическое и мистико-эзотерическое.