Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 8 / 2012

Дагестан остается бедной аграрной республикой, население которой особенно болезненно воспринимает случаи социальной несправедливости, неравенства, бедности. Неудивительно, что доминирование Накшбанди в руководстве республики в условиях весьма плачевной экономической ситуации в ней сказалось на настроениях значительной части населения, особенно молодежи. Салафитские проповедники нашли широкую поддержку у наиболее бедных групп населения: молодежи, дагестанских чеченцев, ногайцев. В этой ситуации ведомые ваххабитами повстанцы стали рассматривать знаменитые суфийские святыни Дагестана как символы несправедливой власти и совершили на них нападения. В 1998 г. между ваххабитами и защитниками суфийских святынь произошли столкновения. В том же году в трех деревнях Буйнакского района Дагестана был провозглашен исламский имамат. Эти выступления были подавлены, но до сих пор противостояние «власть – беднейшая часть народа» в Дагестане имеет как этническое проявление, так и религиозное (в форме «суфизм–ваххабизм»). Диалог с мусульманами Дагестана возможен прежде всего в рамках разговора о судьбе Дагестана, об улучшении его экономического положения, гармонизации межэтнических, межклановых, социальных отношений.

Мусульманское население в российских столицах.В то время как в Волго-Уральском и Северо-Кавказском регионах мусульмане могут считать ислам своей «этнической религией» на своей «этнической территории», для Москвы и Санкт-Петербурга это религия мигрантов, впрочем, достаточно давно известная в обеих столицах – в Москве, вероятно, с XIV–XV вв., в Санкт-Петербурге – со времени его основания.

Мусульманское население Москвы оценивается в 200–250 тыс. человек. До 1994 г. в распоряжении верующих мусульман столицы была только одна мечеть – Соборная (Джами Масджит). В 1994 г. правительство Москвы вернуло мусульманам так называемую «Историческую мечеть» в Замоскворечье. В 1997 г. были возведены мемориальная мечеть на Поклонной горе и еще одна – в Отрадном. Позднее в Отрадном появилась еще одна мечеть (шиитская), а в Новых Черемушках стала функционировать шиитская мечеть при посольстве Республики Иран. Число мечетей в Москве к концу XX в. достигло 11, а в 2003 г. Министерством юстиции РФ их было зарегистрировано уже 14. При этом традиционно в Джами Масджит доминируют татары, в «Исторической мечети» – прихожане с Северного Кавказа и арабы, в суннитской мечети в Отрадном – нижегородские мусульмане, в шиитской (там же) – азербайджанцы. Хотя пожелания об открытии новых мечетей в Москве раздаются (так же, как и протесты против их открытия), их число достаточно внушительно, в то время как Санкт-Петербург, гордящийся своей знаменитой Соборной мечетью, большим числом мечетей похвастать не может. Недавно на севере Санкт-Петербурга открылась вторая мечеть. Действуют также несколько полулегальных мусульманских молитвенных центров. Возникло даже новое Духовное управление мусульман Санкт-Петербурга и Северо-Запада России. Однако в целом для мусульман Петербурга главная проблема – малое число мечетей. Диалог с мусульманами должен вестись и об их нуждах, т.е. о создании и поддержке новых культовых сооружений ислама в Северной столице.

Отношения мусульман и православных в России нельзя назвать безоблачными. Дело доходит порой до серьезных разногласий даже в Межконфессиональном совете России. Формально одна из причин разногласий – строгая иерархичность Русской православной церкви (РПЦ) и отсутствие подобной иерархии среди мусульман. Последнее обстоятельство трактуется одними как демократизм, другими – как досадное препятствие к диалогу на равных и обстоятельство, мешающее обоюдным решениям иерархов РПЦ и представителей мусульман быть принятыми рядовыми членами общин.

Конечно, напоминают о себе и различия доктринального характера, а также обстоятельства более чем тысячелетней истории Русского государства, когда христиане и мусульмане порой оказывались в противоборствующих армиях, хотя чаще они воевали против общего врага. Немало войн велось на территории России с политическими и экономическими целями, но при этом противоборствующие стороны выдвигали религиозные лозунги. Лозунги «церкви воинствующей» и «священной войны» – «джихада меча» одинаково далеки от идеалов изначального христианства и ислама, но активно привлекались теми или другими политиками для политической и военной мобилизации верующего населения. Вероятно, не следует и совершенно идеализировать ранний период существования обеих религий, каждая из которых претендует на владение монополией на истинное знание и единственный путь к спасению. Отсюда проистекает серьезная проблема мировосприятия верующим человеком мира – его религия представляется ему истинной, другая вера – в лучшем случае близкой истинной вере, но отошедшей от правильного пути. Для истинно верующих христиан и мусульман другая вера так или иначе – ошибка, заблуждение. Но следует иметь в виду, что наш мир в данную эпоху переживает кризис веры, и это касается всех религий, включая христианство и ислам. Наличествует осознание культурной принадлежности к той или иной общине.

Сама степень религиозности весьма трудно поддается анализу, даже самоанализу, тем более – статистическому исследованию. В этой связи вопрос о «вере» и, возможно, ошибке представителей другой веры уступает по актуальности проблемам возрождения веры среди самих христиан и мусульман. Наконец, при обязательном уповании на Бога представителей двух названных авраамических конфессий им не предписана пассивность в земной жизни, и проблемы войны и мира, голода и борьбы с ним, борьбы с нищетой, избегания или предотвращения экологических бедствий и ядерной войны определенно должны быть среди их приоритетов. Здесь, а также в вопросах о будущем судеб самой России российские христиане могут и должны найти общий язык с российскими мусульманами.

Из истории диалога православия и ислама на территории России.Российская Федерация признана правопреемницей Советского Союза, а тот, в свою очередь, унаследовал большую часть Российской империи с ее достоинствами и проблемами, населением и религиозно-культурными традициями. Российская империя не без основания претендовала на происхождение от Московского государства, Владимирской и Киевской Руси. Именно крещение населения Киевской Руси в 988 г. стало важнейшим событием, определившим дальнейшее тысячелетие развития Восточной Европы. Отметим, что в качестве альтернативы христианству выступали иудаизм и ислам, уже тогда представленные в качестве религий населения Поволжья. Иудаизм был официальной религией Хазарского каганата, а ислам в Поволжье распространяли арабские миссионеры и купцы. С падением государства хазар ислам в Поволжье получил большое распространение, став государственной религией у волжских булгар. Примечательно, что в качестве первого межконфессионального диалога можно рассматривать легендарный диспут между представителями христианства, ислама и иудаизма при дворе князя Владимира, сделавшего свой выбор в пользу христианства – религии южного соседа – Ромейской (Византийской) империи. Позднее оформление раскола между христианами Рима и Константинополя, еще более поздний раскол внутри католической церкви, появление национальных протестантских, а позднее – иных протестантских (методизм, баптизм) деноминаций христианства заставляло жителей Восточной Европы определять свое отношение не только к христианству и исламу, но и к отдельным ветвям христианства, в порыве межцерковных споров доходивших до крайних форм ненависти, недопустимых даже по отношению к иноверцам. Наконец, раскол внутри самой православной церкви из-за реформ патриарха Никона привел к выделению не признавших раскол старообрядцев, причем некоторые из них (казаки-некрасовцы) перешли на службу к Османскому султану и воевали против «князя тьмы», каковым считали православного царя.