Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 6 / 2011

Вместе с тем стимулы, давившие на директорат в противоположном направлении, были, по-видимому, сильнее, а позиции его были ослаблены, и сопротивление, оказанное частью директоров республиканским функционерам, так и осталось «бунтом на коленях». Республиканские функционеры смогли предложить в тот момент директорату путь сохранения его интересов и в некоторых случаях обогащения. Этот путь предполагал полное послушание директората функционерам и невмешательство его в политику. Соблюдая, таким образом, частные интересы того или иного директора, этот путь был несовместим с признанием общих интересов директората как особого актора или особой группы.

Путь этот предполагал в качестве первого этапа перевод предприятий из союзного и российского подчинения в республиканское, хотя они и оставались государственной собственностью. Региональная госсобственность как временный вариант устраивала и республиканских функционеров, и директорат. Возможно, конечно, что в тот момент некоторые из директоров и предпочли бы увидеть свое предприятие в российской госсобственности. Но, с одной стороны, Россия не проявляла к такому повороту событий никакого интереса, а с другой – власти Татарстана угрожали непокорным всеми возможными санкциями.

Следующий шаг – приватизация, которая началась в Татарстане синхронно со всей остальной Россией, но имела чрезвычайно важную особенность: она проводилась «своими» и для «своих». Наряду с российскими, существовали и татарстанские приватизационные чеки (введены также в сентябре 1992 г.), а с 1993 г. начались торги госпакетами акций. Нельзя, конечно, категорично утверждать, что в начале 90-х годов или позже приватизация в РТ осуществлялась исключительно по инсайдерским схемам. Она осуществлялась преимущественно по таким схемам, и «чужаки» могли приобрести часть собственности республики обычно лишь с благословения президента и сугубо на обоюдной основе, только предложив взамен татарстанской элите что-то действительно ценное. Подобное развитие событий, безусловно, устраивало и подавляющую часть директората: они получали часть пакета акций, практически бесконтрольно распоряжались заводскими активами и в то же время были застрахованы от продажи постороннему инвестору, так как контрольный пакет, или «золотая акция», находился у государства в лице республиканских органов власти.

В результате к середине 2000-х годов республиканское руководство сохраняло полный или частичный контроль почти над всеми предприятиями республики. (В тех случаях, когда государство в лице республиканских органов власти владело менее чем 50 % акций, частью пакетов владели, как правило, фирмы, принадлежащие видным республиканским функционерам или их родственникам; государство в этих фирмах также имело определенную долю.)

После того как в результате заключения Договора между органами государственной власти РТ и РФ в феврале 1994 г. угроза со стороны Центра и внешних экономических акторов была сведена к минимуму, президент, опираясь на поддержку аграриев и нефтяников, вытеснил с политической авансцены сначала демократическую оппозицию, а затем коммунистов и татарских этнонационалистов. Правящая элита осталась, по сути дела, единственным значимым республиканским политическим актором. Именно в это время правящая элита РТ стала предметом политологического анализа. Ряд характеристик региональной элиты РТ, выделенных в этой работе, остаются справедливыми и по сей день. Еще тогда правящая элита РТ была в значительной мере моноэтничной (более 80 % – татары). Около 90 % нынешней политической элиты Татарстана занимали прежде номенклатурные должности, причем около 60 % ее – бывшие партийно-советские работники. Если в Москве еще в начале 90-х годов к власти пришли второй и третий эшелоны номенклатуры, то в Татарстане еще безраздельно господствует первый эшелон, причем татарстанское руководство – это преимущественно выходцы из деревень.

Специфическая деревенская культура, привнесенная значительной частью правящей элиты во властные отношения, включает в себя традиционные нормы внутреннего неприятия оппозиции и инакомыслия, чинопочитания, покровительства выходцам из собственной среды, еще больше – землякам, подозрительность к «чужакам», особенно из городских и образованных слоев, представления о собственной непогрешимости и т.п. Практически все члены местной элиты имеют высшее образование, но наблюдается большой крен в сторону сельскохозяйственной подготовки: около 50 % элиты закончили сельскохозяйственные и ветеринарные вузы. По возрастному составу подавляющее большинство элиты относится к группе 40–60 лет.

Вместе с тем при всей стабильности основных характеристик правящей элиты РТ время заставляет внести в них определенные коррективы. Начиная с 1998 г. региональная элита РТ молодеет, все большее значение приобретает группа «молодых финансистов» (лиц из окружения премьер-министра, окончивших Казанский финансово-экономический институт). Омоложению элиты способствовали кадровые перемещения 2005 г. и в особенности перемены в руководстве Казани, мэром которой стал И. Метшин (в апреле 2009 г. ему исполнилось 40 лет). Тем не менее следует отметить, что основное ядро элиты в целом остается стабильным, не претерпевая значительных изменений с 1998 по 2008 г. включительно.

Долгое время региональная элита Татарстана могла рассматриваться как типичная для республик в составе РФ: сельская по своему происхождению, номенклатурная по роду предшествующей деятельности, авторитарно-патриархальная по политической культуре, преимущественно моноэтничная и клановая (т.е. делающая акцент на личную лояльность) по характеру взаимоотношений между своими членами. Наряду с этими, безусловно, присущими ей чертами постулировались ее монолитность и однородность, – и элита РТ действительно является таковой по отношению к внешнему окружению.

Вместе с тем более тщательное изучение как биографий, так и взаимоотношений членов региональной элиты РТ приводит к иному выводу. Региональная элита РТ в действительности не столь монолитна, как может казаться на первый взгляд. Она едина, но состоит из нескольких групп, названных нами элитными группами второго порядка (субэлитными группами), или «кланами», наиболее крупные из которых имеют, в свою очередь, собственную внутреннюю иерархическую структуру. Каждая из них имеет своего лидера, являющегося безусловным авторитетом и эталоном для членов группы. Эти группы в той или иной мере обособлены друг от друга, а порой даже жестоко враждуют друг с другом. Если региональная номенклатура 80-х годов была в значительной мере структурирована по сферам своей деятельности, то современная региональная элита РТ структурирована по персонально-командному принципу, причем в одну команду могут входить и хозяйственники, и «силовики», и медиапрофессионалы и т.д.