Ирина Ремезова - Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Когнитология и гуманитарное знание

Во-вторых, Мид давал парадоксальную трактовку и универсальности позиции, которая определялась как разумная .

Мид признает универсальность суждений разума, но при этом утверждает, что эта универсальность должна изменять свой смысл при переходе индивида из одной профессиональной или социальной группы в другую. Универсальность и есть способность изменять символические формы, в которых осуществляется дискурс членов данной группы. Универсальность постулируется вне контекста ее совпадения с истиной. В этом смысле разум – это способность индивида вобрать в себя, в свою природу организованные реакции и вызывать их посредством символов. Например, что такое разум в математическом сообществе? Это – возможность и способность использовать символы, которыми пользуется это сообщество, комбинировать их в согласии с правилами математического сообщества, которому они принадлежат. При этом, оказывается, вовсе не обязательно знать то, что эти символы означают 34 34 См.: там же. – С. 206. .

Так с точки зрения гносеологической открываются безграничные возможности для коммуникаций , в том числе и для преодоления исторической противоположности менталитета Востока и Запада.

Если для того, чтобы быть универсальным, цивилизационный дискурс должен постоянно пересматриваться, то отсюда следует вывод, что его представления в своем содержании не совпадают с однозначностью истины. Но как следует трактовать разум, если он не имеет отношения к универсальности истины? На самом деле, разве математическая истина 2 × 2 = 4 зависит от специфики символов языка европейцев или арабов? Разве она не тождественна для всего и не является в этомсмысле выражением своей разумности? Если не принимать это исходное представление, то тогда нельзя найти общий язык и с математическим сообществом, а с другой стороны, безумствамолодежи на концертах рок-групп или свалки футбольных болельщиков во время встречи известных команд могут считаться в силу своей специфической «универсальности» разумными.

Может ли быть признана равнозначной «универсальность» дискурса всех социальных групп, составляющих структуру данного общества? Как, например, следует относиться к дискурсу групп, входящих в мафию, объединяющихся вокруг воров в законе и т.д.? Это – практические вопросы, которые невозможно поставить и решить, игнорируя проблему критерия теоретической и нравственной истины. Рассудочная логика исходит из постулата однозначности истины. Соответственно, и объективная истина должнаносить однозначный характер. Это – требование логики. Методология получения объективной истины нацелена на однозначность достигаемого результата. Другим качеством истины полагается независимость от воли субъекта.

Но как возможно совпадение воли и объективности истины?

Феноменология нашла специфическое решение этой проб-лемы. Она исходит из реальности сферы сознания как субъект-объектной действительности. Эту действительность образует интенциональность. Интенциональность – атрибут субъекта, но она заключает в себе и объективность как предмет, на который она направлена. Тем самым интенциональность в себе преодолевает «расщепленность» субъекта и объекта, а значит, и двойственности смысла. Здесь субъективность «сливается» с объективностью, а объективность оказывается включенной в субъективность. Это и есть исходная точка истины знания применительно к бытию субъекта.

Однако такое воплощение истины все же не позволяет субъекту выйти за собственные пределы: объект остается «внутри» сознания.

Выход субъекта за собственные пределы возможен в том случае, если теория отталкивается от реальных форм жизни, в которых сознание и объективная действительность «сплетаются» в единый процесс. Проблема, однако, состоит в том, что реальные формы жизни не совпадают в своей сущности, более того – кажутся методологически взаимно исключающими. В итоге при всей своей эмпирической достоверности методологические модусы оказываются взаимоисключающими. Они «расщепляются» на три составляющие. Это – «психологизм», «ментализм» и «когнитивизм». «Психологизм» возник как осмысление тенденций сведения социальных явлений к индивидуальным свойствам субъектов и качествам их разума. « Типичный индивидуум» в этом модусе становится точкой отсчета для социальных обобщений.

Что касается «ментализма», то он определяется позицией, согласно которой люди ведут себя на основе общепринятых состояний разума.

«Когнитивизм» же ассоциируется с компьютерно-репре-зентационалистской теорией разума. Продуктивность этих модусов относительна. Она определяется их функциональной ролью. Так, в ситуации противостояния общества деспотизму власти и догматическому диктату абсолютную ценность в общественном сознании обретают личная свободаи независимость мышления. Символическим выражением этого можно считать известную фразу Вольтера: «Я не одобряю того, что вы говорите, но я ценой собственной жизни будут защищать ваше право говорить это». В этом утверждении Вольтера имплицитно содержится признание сакральной ценности человеческого достоинства. Признание сакральности этой ценности в России двигало дворянскими революционерами, восставшими против самодержавия и вышедшими 14 декабря 1825 г. на Сенатскую площадь. Абсолютный смысл человеческого достоинства был расшифрован А.И. Герценом, который говорил: «Я – человек и пожертвую всем ради человеческого достоинства». Таким образом, человеческое достоинство обретает в самосознании абсолютную ценность, для сохранения которой можно пожертвовать жизнью. В самой эмпирической действительности обнаруживается абсолютное , которое становится исходным стимулом принятия решения и практического действия. Оно определяет социальные и межличностные отношения. Социальная картина может складываться путем «сложения» независимых и свободно действующих субъектов. Свободный индивид здесь – «типичный субъект», качества которого и становятся исходной точкой социаль-ного объяснения. А это значит, что психологизм представляется адекватной методологией для объяснения не только индивидуального, но и социального поведения.

Вместе с тем он обнаруживает свои границы в ситуациях, где социальное поведение «задано» сакральными ментальными формами. Здесь особенности индивида нивелируются установленными общими рамками мышления. Особенно отчетливо механизмы ментализма проявляются там, где общество следует не сакральности личного достоинства, а установленным сакральным заветам. В качестве иллюстрации можно сослаться на восприятие Талмуда в среде еврейской общины. В.В. Розанов дал свой комментарий автобиографических записей принявшим православие выкреста, который отмечал огромную роль изучения Талмуда в жизни каждого ортодоксального еврея. Узнав это, отмечал он, узнаешь сразу всю жизнь еврея с самой колыбели до самой могилы. В этом контексте В.В. Розанов пишет о получении из этих автобиографических записей той истины, что «вся жизнь еврея талмудична, т.е. священна» 35 35 См.: Розанов В.В. Юдаизм: Статьи и очерки, 1898–1901. – М.: Республика; СПб.: Росток, 2009. – С. 60. .