Ирина Ремезова - Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Когнитология и гуманитарное знание

Герцен воспроизводит свое впечатление от встречи со ставшим католическим «братом» В.С. Печёрины в Англии: «Я смотрел на него, – вспоминает Герцен, – лицо его было старо… под этими морщинами много умерло, оставив только свои надгробные следы. Искусственный клерикальный покойбыл уже в его речи и в его движениях. Убегая от духовного “самоубийства” в России, Печёрин пришел к духовной смерти в католическом ордене. В духовном смысле оба “отечества” оказались для него смертельными».

В.С. Печёрину казалось, и он в это свято верил, что он выр-вался к действительной жизни и свободе, а на самом деле оказался рабом новых правил и стал «живым трупом». Такая метаморфоза, чреватая духовной смертью личности, обусловлена когнитологической метафизикой, влекущей за собой разрыв цивилизационных связей и зависимостей, возникающих в структурах Отечества. Под влиянием когнитологической метафизики Отечество и реальные взаимосвязи в его структурах превращаются в призрак : любимая идея «замещает» Отечество . Человек начинает всем своим существом жить в любимой идее, и, соответственно, земля и люди, находящиеся «за пределами» любимой идеи, воспринимаются как «ничтожность».

Нравственная самодеструкция порождает парадоксальные следствия вплоть до ненависти к своим ближним и к самому себе. Тотальная ненависть перерастает в желание поражениясобственному народу и собственной стране в войне со смертельно опасным противником.

В.С. Печёрин стоит в ряду тех диссидентов, извращенная логика которых привела их к теоретическому обоснованию«естественности» измены своему Отечеству. «Что значит Отечество в наш образованный век?» – восклицал он. Мы вырвались из цепей природы, мы стоим выше ее. Физические путы нас более не связывают и не должны связывать. Мое отечество там, где живет моя мысль . Таким образом, субъективное движение мысли определяет отношение человека к цивилизационной реальности, превращая его в единственного судью всего и вся и не допуская самой возможности какого-либо суда над собой.

Это – нравственный стержень философии эгоцентризма. Философия эгоцентризма определяет своеобразный тип поведения в условиях формационных переломов. Она принимает в качестве исходной истины когнитологический образ двух поездов, один из которых движется к неминуемой катастрофе, а другой уже тронулся в новое светлое будущее. Этот образ диктует свою логику поведения: нужно успеть выскочить из первого поезда и вскочить на ступеньку уходящего. В возникающей суете нравственные и цивилизационные категории, такие как верность убеждениям, понятия чести и достоинства, теряют смысл. Видимость сохранения правил приличия создается с помощью усиления моральной риторики – проклятия в адрес «прогнившего мира» и своей страны, «недостойной» величия гения, сыплются при этом как из рога изобилия.

Героями времени становятся «попрыгунчики», которые сопровождают «прыжки» морализирующими сентенциями о своей борьбе за «честь», «достоинство» и «права» человека. В объявлении этих сложностей цивилизационного поведения когнитивизм обнаруживает свою фундаментальную слабость . И эта слабость не испаряется вместе с формированием информационного общества, а обнажается все более рельефно. Как избежать этой слабости? Ватсон и Коултер считают, что этих слабостей можно избежать, если сохранить философский подходк современной ситуации. С этих позиций они комментируют публикации таких теоретиков, как Уэс Шэррок, Алекс Денис, Руперт Рид, Грэхэм Баттон, Ричард Гамильтон 41 41 См.: Sharrock W., Dennis A. That we obey rules blindly does not mean that we are blindly subservient to rules; Read R. The «hard» problem consciousness is continually reproduced and made harder by all attempts to solve it; Button G. Against «distributed cognition»; Hamilton R. The Darwian cage: evolutionary psychology as moral science // Theory, culture and society. – Los Angeles, 2008. – Vol. 25, N 2. – P. 33–126. . Они обращают внимание на то, что авторы при различных путях их аргументации опираются на доказательную традицию теоретического анализа исходных оснований в области социальной науки.

Но что означает доказательная традиция? Означает ли она следование той сложности цивилизационной истины и сущности человека, которая уже в XX в. отмечалась некоторыми теоретиками? Так, например, Антонио Грамши в известных «Тюремных тетрадях» поднимал проблему истины как своеобразного взаимного ограничении универсалий морали свободы воли исторического субъекта и фактических условий конкурентной исторической ситуации. Он отмечал, что мораль должна бы представлять собой исследование условий, необходимых для осуществления свободы воли в опре-деленном смысле и по направлению к определенной цели, и одновременно быть доказательством, что эти условия существуют 42 42 Грамши А. Тюремные тетради // Грамши А. Избр. произведения. – М., 1959. – Т. 3. – С. 101. .

Истина морали реализует себя через реализацию определенной творческой воли субъекта и при учете фактических условий, допускающих такую реализацию. Но как относится эта теория творческой воли к условиям потребительского общества, в котором воля субъекта обращена вовне , к миру вещей, владение которыми и определяет пафос истинной жизни? Жизнь человека превращается в набор сменяющих друг друга ситуаций. Смысл жизни начинает восприниматься в адекватных реакциях, как приспособление своего бытия и типа мышления к изменению ситуаций. Ситуации «хуже» – «лучше» постоянно меняются своими местами, диктуя новые «истины» поведения.

Тип мышления, возникающий в экстремальных ситуациях формационных переломов, «опускается» на уровень обыденной жизни. И это приводит к радикальному изменению в формах партийной, политической жизни, а также в деловых, дружеских и семейных отношениях. Исчезновение константных смыслов вместе с изменением ситуаций порождает ощущение смыслового вакуума, отсутствия подлинного смысла жизни. Поиск подлинного константного смысла в переборе крайних ситуаций – от «застойных» до «экстремальных» – не дает нужного результата. Изменение социальной психологии в потребительском обществе подталкивает к поиску эмпирически реального смысла, который может быть приз-нан современным человеком и направлять его по пути жизни постоянно – будь то бриллиант, жемчужное ожерелье, лимузин или даже ливерная колбаса. Истина смысла, однако, не открывается в этих эмпирических реалиях. Чтобы понять это, человек должен подняться над этими ситуациями и с этой высокой позиции взглянуть на себя самого «как бы» со стороны .

Современный человек перестает верить сам себе, в свою способность открыть истину смысла собственной жизни. Этот смысл кажется загадочным. Нередко сознание обращается к НЛО – неопознанным летающим объектам, как будто бы они могут принести с собой разгадку тайны мироздания, а вместе с ней и смысла жизни человека. Обращение к НЛО нельзя считать случайным.