Наталья Пахсарьян - Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Современный человек. Движение к пасторали?

По происхождению наша культура состоит с Европой в культурном родстве, а потому в значительной степени мы едины с ней по ряду кризисных показателей. Многие из нас себе на погибель желают стать европейцами. Но западная мысль, не говоря о текущем жизнеустройстве, не подает нам разумного примера.

Сегодня, полагает А. Казин, осуществляется не ценностное приращение бытия, а его технологическая эксплуатация, моделирующая компьютерными средствами глобальный масштаб греха как нормы жизни. Ссылаясь на М. Хайдеггера, А. Казин утверждает, что в Европе (тем более в США) действительно нет бытия – там есть подручное прирученное существование, в основе которого лежит поистине святая вера – мечта о процветании, отграничивающем индивида от всего опасного и варварского, и о жизни, полной удовольствий, утоляющей все возможные и сверхвозможные потребности. Эта новейшая утопия жизни без страдания и греха имеет свое начало, но будет иметь и конец. Нужно же побольше думать о вечном.

Самой очевидной бедой, сулящей для всего человечества трагические последствия, но все еще недостаточно осознаваемой, является крушение семьи. Абсолют, Творец или Бог, сославший после первородного греха Адама и Еву на Землю, повелел им плодиться и размножаться в любви и терпении. Но человечество иногда являет себя как одичавшее стадо. Гёте предвидел время, когда человечество не будет радовать Бога, и Он вынужден будет вновь все разрушить для последующего обновления. Человек не останавливается на борьбе за удовлетворение жизнеобеспечения; он агрессивно стремится к беспределу в богатстве и власти. В вечной философской проблеме человеческого зла некоторые видят «поломку» человеческой натуры, выражающуюся в антропологических катастрофах, в основе которых лежат иррациональные формы деятельности и мышления, транслируемые людям из космоса мировой волей (см., напр.: 6, с. 7).

Известны черные времена. В канун и сразу после падения Западной Римской империи драматично-травматическое зарождение, становление и развитие европейской культуры потребовало многовекового мировоззренческого развития, в ходе которого преемственность культурных образцов обеспечивало христианство. Ученые отмечают, что сейчас сравнение поведения людей с животными снова приобретает прямой, даже зловещий смысл. 1. Размывается зоосоциальный инстинкт – фундаментальное отличие человека от животного (как животное человек – ужаснее всех других тварей). 2. Звериное начало монтируется в социальный инстинкт; оно уже – не уродство или недостаток, а колоссальное преимущество; мир состоит из хищников и дичи: от «богочеловека к зверочеловеку. Те, кто живет на земле и с земли, а также трудящиеся на фабриках и заводах, люди-недочеловеки, быдло, говорящие орудия. Речь теперь идет не об отчуждении, не о классовой вражде, а уже об антропологическом и биологическом разрыве между элитой и обществом. Посмотрим правде в глаза – Третий Рим пал, и на его развалинах строится новый варварский мир.

Семья – древнейший институт человеческого общества – прошла сложный путь развития. Она и теперь сохраняет ценность высшей пробы, оберегается племенами и народами, общинными устройствами и государством, законами и общественными службами, нормами и обычаями повседневной жизни, мифами, древнейшими табу, религией, заповедями и традициями. Еще в середине XX в. семью рассматривали как прочную и устойчивую ячейку общества, исправно воспроизводящую и достойно осуществляющую первичную социализацию новых поколений (ставя на ноги родившихся, прививая им гигиенические и социальные навыки, развивая в человеческом существе личность, готовую для жизни в социуме). К 70-м годам XX в. стали обнажаться глубокие внутренние противоречия семьи; ученые вспомнили о Питириме Сорокине, который еще в 20-е годы XX в. увидел причины начавшегося кризиса в распространении семьи нуклеарного типа, в уходе с исторической сцены расширенной семьи. В структуре семьи произошли существенные изменения в связи с общественными потрясениями и преобразованиями.

В те годы попытки выявления причин кризиса связывали с ослаблением брачных связей, с деформацией родительских ролей; разрабатывались концепции, составлялись рецепты врачевания семьи, возлагались надежды на просветительские программы и т.п. Безусловно, они могли бы помочь осознанию причин семейного неустройства и подсказать пути их преодоления. Но ныне дело обстоит гораздо серьезнее. Современное состояние семьи и брака внушает большую тревогу: в начале третьего тысячелетия и XXI в. настоящее и будущее семьи представляются катастрофичными. Разрушаются базисные основы ее существования на макро– и на микроуровнях, тем самым под вопрос ставится собственно родовая сущность человека. Ныне семья потеряла свою ценность, размывается и определение понятия семьи; утверждается, что семья как единый институт не существует, есть родительство, супружество, родство – выбирай на вкус! А радикальные феминистки поют семье отходную: «Скатертью тебе дорога, семья» (8). Но без семьи, оказывается, угасают родовые признаки человека.

Похоже, люди сошли с ума: от преображения природы как природной среды обитания они перешли к ее и своему собственному разрушению, от стремления к физическому и духовному совершенствованию – к разрушению своих базовых ценностей и деградации до животного состояния. «Процесс пошел» пока в ареале белой расы, обозначив разломы в семье на линии «Север – Юг» (поражает огромное количество мужчин в протестных манифестациях на Ближнем Востоке, где бушуют толпы, в которых нет ни женщин, ни стариков).

В чем проявляются наиболее существенные признаки крушения семьи?

Прелюдией антропологической катастрофы в нашей стране является распад и утрата единой территории. Противоестественно, что никто не воспротивился разрушению столетиями создаваемого в соответствии с так называемым территориальным инстинктом геополитического пространства, обеспечивавшего безопасность границ обитания русского и других проживающих здесь народов. Одним росчерком пера 25 млн. русских оказались за пределами родины. Уже все чаще речь идет об уходе русских со страниц истории.

Наиболее очевидной является депопуляция в связи с существенным падением рождаемости. Демографические процессы развиваются медленно, поэтому кризисное состояние в репродукции поколений, транслируемое на общество в целом, стало осознаваться не сразу. «Особая стать» России состоит со времен Петра в стремлении ее элиты уподобиться Западу. Исторические катаклизмы страны в XX в., стремительная модернизация и урбанизация, аналогичные Западу, тезис «догнать и перегнать Америку» сделали свое дело; коллективизация и город разрушали традиционную семью; Вторая мировая война, ликвидация неперспективных деревень и, наконец, распад страны не могли не обратиться в массовый процесс начавшейся трансформации семьи по городскому типу, а затем и к ее распаду.