Коллектив авторов - Глобализация и девиантность

На счет экономических и административных барьеров следует отнести также сокращение реальных возможностей для путешествий значительных масс населения бывшего СССР, что усиливает и без того малоприятные эффекты относительной депривации. Параллельно расширению свободы передвижения для одних категорий населения происходит сужение таких возможностей для других. Директорат предприятий имеет гораздо больше возможностей для деловых и псевдоделовых поездок по всему миру, в то время как технический персонал, например уборщицы, не может позволить себе посетить родственников в бывших братских республиках либо отдохнуть на черноморском побережье. С принципами меритократии или соответствия между объёмом вознаграждения и социальной полезностью вознаграждаемых усилий это не имеет ничего общего. Содержание физического пространства в чистоте имеет значительно более высокую и явную социальную ценность, нежели засорение экономического, политического, социального и прочего пространства коррупционными трансакциями.

В качестве обоснования селективности эмансипации и либерализации активно педалируется тезис о расширении возможностей злоупотребления свободой по мере расширения самой свободы и необходимости отсекать эти негативные возможности репрессивными методами. В современном понимании реальная свобода предстаёт в виде свободы выбора для немногих, которая умеет агрессивно защищать себя от злоупотреблений путем подавления свободы большинства.

6 г. Центральным является функциональный аспект неравномерности. Одно из проявлений диспропорциональности развития состоит в деградации систем социальной помощи, правовой защиты труда и иных правовых регуляторов социальных отношений с экспансией рыночных отношений в освободившиеся социально-регулятивные пространства. Однако в целом проблематика нарушения функционального баланса носит более общий характер. Отсутствие экономического роста ставит политическое руководство перед угрозой фиаско на выборах и атрофии фискальных источников финансирования социальной политики. В итоге политическая система последовательно превращается в заложницу экономического роста и придаток экономической системы. В основном она занята обеспечением бесперебойного протекания процессов (и эксцессов) обращения капитала и потребления. Данные процессы и эксцессы представляют собой modus vivendi и становой хребет экономической системы в её существующем виде при мнимом отсутствии жизнеспособных альтернатив после всемирноисторической победы капитализма над социализмом. Святая цель обслуживания экономических процессов оправдывает всё более широкий спектр средств, включая тоталитарные формы контроля, государственный террор и военные акции с грубым попранием международного права. Учитывая это, приходится признать, что продолжение наблюдаемых тенденций развития без внесения в них существенных корректив открывает малоприятную перспективу становления общества, характеризуемого сочетанием стихии рыночных отношений, авторитарной политической системы и полуживых (в иной редакции полумертвых) институтов социальной помощи (наиболее близкий эмпирический коррелят данной конструкции представляет собой современный Китай). Заслуживает упоминания ещё один диссонанс в развитии отношений между различными системами в процессе так называемой глобализации. Глобальные товарно-финансовые рынки формируются семимильными скачками. В отношении международных рынков труда, развитие которых всемерно замедляется миграционной политикой, более уместно вести речь о черепашьих темпах. В формировании же глобального правового пространства и развитии институтов международной политики с 80-х гг. истёкшего столетия и вовсе возобладали регрессивные (и репрессивные) тенденции.

7. Многозначность понятия глобализации и амбивалентность реального развития . Границы понятия глобализации очень растяжимы, они могут вместить в себя неограниченное количество различных парадигм, направлений, перспектив и подходов. В результате теряются какие-либо чёткие ориентиры концептуальной привязки, дискурсивное поле становится диффузным. Создаётся иллюзия осуществления мечты теоретиков интегративной направленности – состояния сладкой гармонии, этакого концептуального парадиза. Такого рода солидарность социальных аналитиков, согласившихся в принципе относительно философских основ и социальных функций социального знания, Дюркгейм определил бы как механическую. Она покоилась бы на гомогенности и (внешнем) согласии, – в отличие от органической, которая была бы построена на различиях, перманентном обмене, конфликтах, их разрешении и т. п. В данной конструкции, под всеобще-примиряющей концептуальной крышей нашли бы своё место прежде непримиримые теоретические элементы микро– и макросоциологии, детерминизма и акционизма, структурного и волюнтаристского анализа и т. д. И волки целы и овцы сыты, только вот ситуация эта равнозначна прекращению того самого спора, в котором, как известно, рождается истина. Отсюда и высказанное уже выше предположение, что эксцессивная приверженность представителей социальной науки концепту глобализации является патологическим фактором в процессе автопойезиса научной коммуникации и препятствует адекватному выполнению социальной наукой своих функций в обществе.

Реальное развитие носит в высшей степени амбивалентный характер. Наряду с интеграцией наций, культур и регионов происходит дробление, распад прежде интегрированных систем [51] Bauman Z. Community: Seeking Safety in an Insecure World. Cambridge: Polity & Blackwell, 2001. . Оба разнонаправленных процесса носят в разных случаях более или менее глубокий или, наоборот, поверхностный? всесторонний, или, наоборот, однобокий характер. Об интеграции с большей или меньшей долей осторожности можно говорить на примере Европейского союза или отношений между США и Мексикой. Дезинтеграционные процессы преобладают на пространствах бывшего Советского Союза, Югославии, Восточного блока в целом. Падение стен, занавесов и стирание границ (Берлинская стена, «железный занавес») тут же сопровождается возникновением новых: границ Шенгенской зоны и крепости «Европа» с отчётливо параноидальными системами визово-пропускного режима, стены между США и Мексикой, между Израилем и Палестиной. Одну сторону медали представляют собой случаи безнасильственного урегулирования межнациональных и межгосударственных отношений, формирование глобального мышления и космополитизма. Другая её сторона – ренессанс самых «диких» форм национализма и трибализма, межцивилизационных конфлик тов, терроризма и антитеррора [52] Говорить о дикости национализма и трибализма можно только в кавычках, поскольку явления эти являются такими же плодами цивилизации, как, скажем, и пытки, этнические чистки, концентрационные лагеря и ядерные бомбардировки. . Сердцевину этой амбивалентности составляет всемерное укрепление границы, которая имеет порой реально физическое, порой виртуальное, порой социально-пространственное оформление. Она проходит между государствами и внутри них, в пределах отдельных городов, в домах, в головах и межличностных отношениях. Речь идёт о границе между включёнными в функциональные системы общества и исключёнными из них индивидами и группами населения. Понятие глокализации несёт в себе скорее уход от проблем, вытекающих из амбивалентности, нежели какую-либо из альтернативных возможностей решения этих проблем. То, что глобализация сопровождается локализацией и наоборот, истина столь же пустая и формальная, как и наличие двух сторон у любой медали.