Владимир Красиков - Насилие в эволюции, истории и современном обществе

– Стратегические выгоды агрессии. Агрессор в большинстве случаев не только психологически, но и стратегически лучше подготовлен, заранее имея в запасе либо предварительную рекогносцировку, 19 19 Внутренний позыв к агрессии, поддерживаемый «социальным приглашением к агрессии» как заискивающая, ищущая оценка других, заставляет даже молодого еще агрессора, претендующего на доминирование, интенсивно учиться и наблюдать имеющееся соотношение сил, составлять сценарии неминуемо предстоящей схватки. если это впервые, либо предшествующий удачный боевой опыт, ориентирующий на минимизацию усилий и быстроту действий.

– Психологическая «артподготовка»: запугивание гибельными последствиями, вменение противнику слабости и страха, «демонстрация мускулов», провокации, высмеивание с целью создать и укрепить свои психологические преимущества и пораженческие настроения у противника.

– Фаза непосредственного столкновения обязательно включает в себя в том или ином виде такие стратегические приемы, как обман противника относительно порядка и адресований применения силы и массированное, решительное нападение в уязвимое место, чтобы ошеломить и дезориентировать.

– Дозирование насилия, его инструментализация опытным агрессором в зависимости от рационального и интуитивного оценивания текущего состояния поражаемого противника и потенциала его сопротивления: от тотальных демонстративно-устрашающих практик до точечных ударов.

– Сценарий отхода или «сохранения лица» при непредвиденных обстоятельствах.

– Максимально возможное обезоруживание противника, подавление его воли и включение в свою систему доминирования.

Вполне понятно, что это – как бы «идеальный тип», удача часто изменяет агрессорам, виктимные субъекты часто лишь представляются таковыми в воображении агрессора. Однако, как мы видим, существенные особенности «агрессии» как одной из типических поведенческих ситуаций жизни по сути и формируют ее паттерны.

Такова общая модель «агрессии-насилия», которая может как использоваться в конкретных дисциплинарных исследованиях, так и послужить рабочей основой для более масштабного и долговременного междисциплинарного изучения рассматриваемых феноменов.

Всё живое на планете, сколь слабым либо сильным оно ни кажется, знакомо с насилием. Будь то беспомощная бабочка либо могучий лев, все они имеют в ходе своего проживания опыт и господства, и подчинения. Насилие вездесуще и многолико, лежит в основе самих фундаментальных принципов эволюции – состязательности и отбора.

Задача текущего фрагмента работы состоит в определении роли насилия в эволюции живого до предысторического человека и в описании системы детерминации «агрессии – насилия» в мире жизни. Прежде мы должны установить нижние пределы появления насилия как феномена окружающей нас реальности: когда и как?

Здесь можно обозначить два подхода: универсалистский, согласно которому насилие и агрессия есть атрибут земной жизни, и узкий, исходящий из лоренцовской парадигмы об агрессии как преимущественно внутривидовом (отчасти и межвидовом) явлении.

Так, эволюционные психологи 20 20 Палмер Д. и А. Эволюционная психология. http:// ethology.ru/persons/?id=33. утверждают, что начало нашего, углеводородно-белкового «ствола» жизни, ДНК, связано с «первородным» глобальным актом насилия, который произошел в районе 1800 млн. лет назад. До того времени жизнь на планете представляли два рода живого. Первый – это анаэробные бактерии, бывшие старожилами Земли, чьей средой обитания было отсутствие кислорода (облигатные или строгие) либо незначительное его присутствие (факультативные). До сих пор они присутствуют в почве, воде, донных отложениях. Тогда же, на заре времен, они были основной формой жизни. Стратегическая ситуация жизни, однако, в течение сотен миллионов лет существенно менялась в результате постепенного насыщения земной атмосферы кислородом как следствия жизнедеятельности появившегося позднее второго рода живого, «врагов» анаэробов – фотосинтезных бактерий.

Чтобы спастись от ядовитого для них кислорода, анаэробы трансформировались в эукариотов (клетки с ядерной мембраной), породив основу для современной жизни. Они решили проблему с кислородом, не изменившись физиологически сами, а поглотив, включив в себя, «пленив» или, говоря более изящно, «вступив в симбиотические отношения» со значительно более мелкими бактериями, у которых уже существовали биохимические механизмы метаболизма кислорода. От этих утилизующих кислород бактерий произошли митохондрии, которые обитают в наших клетках. Митохондрии сохранили независимость размножения от вмещающих их клеток, несмотря на 1800 млн. лет совместной эволюции. Функция этих органелл – функция «обслуги», но и хозяин не способен жить без них. Таким образом, у истоков эволюции царства животных мы видим захват-поглощение – спустя всего лишь полмиллиарда лет после того появились первые многоклеточные организмы (около 1 мм).

Такой же симбиоз-насилие, но в виде удачного «пиратского рейда» по захвату «корабля», образовал и другое великое царство жизни – царство растений. Здесь фотосинтезные бактерии внедрились в более крупные клетки, став предками хлоропластов современных растений и определив их образ жизни.

«Биополитики» видят нижний уровень агрессии-насилия на пределе существования возможных «сообществ», состоящих из отдельных самостоятельных единиц. Так, чистая микробная культура может реагировать на контакт с другим микроорганизмом (конкурентом) усиленной выработкой антибиотиков – химических агентов, разрушающих постороннюю микрофлору, задерживающих ее рост или инактивирующих ее (например, превращая клетки конкурента из вегетативных форм в покоящиеся споры). Аналогом агонистического поведения можно считать аллелопатию у растений – выработку соединений, токсичных для других растений. 21 21 Олескин А. В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии: философские, политологические и практические аспекты. М.: МГУ, 2001.

Представители «классической» биологии, не решающиеся на столь смелые спекулятивные предположения, довольствуются более или менее изученным в рамках парадигм Дарвина-Лоренца, когда агрессия и насилие предстают как физические, видимые, динамичные макровзаимодействия. Они осторожно определяют нижний уровень начала агрессивно-насильственного внутривидового поведения с членистоногих, актиний (сидячих морских кишечнополостных). Здесь клон воюет с клоном, хлеща друг друга ядовитыми стрекалами. Кроме собственно схваток, они демонстрируют сложное многоступенчатое моторное поведение. 22 22 Нейробиология агрессивного поведения. Программа «Гордон», НТВ, ночной эфир 15 ноября 2001 г. http:// sukharev.lib.ru/Sakharov/gordonfin.htm Представители биологических дисциплин резонно указывают на спекулятивность экстраполяций развитых макробиологических явлений на микроуровни (межклеточные, внутриклеточные) или же вообще на иные измерения нашего материального мира (черная дыра «агрессивна» по отношению к любой материи). Бесспорно, сами пределы действия явления устанавливаются в научном познании тем, каким образом мы определяем его сущность.