Максим Рохмистров - Введение в социологическую теорию предпринимательства

Прецедент «возвращения к утраченному» может реализовываться и в одной из форм некой совокупности дискретных единиц социальной организации («цивилизации»), каждая из которых проходит свой уникальный путь и имеет своеобразную систему ценностей, вокруг которой складывается вся ее жизнь. Как известно, в своей классической теории локальных цивилизаций А. Тойнби (1889–1975) наряду с такими цивилизациями, как египетская, китайская, шумерская, индская, эллинская, западная, иранская, вавилонская и другими, выделяет и «православную христианскую» (в России). Конечно, и сам рост цивилизации, по мнению А. Тойнби, состоит в прогрессивном и аккумулирующем внутреннем ее самоопределении или самовыражении как некотором конкретном ответе на вызовы природной и человеческой среды. Конкретно в России этот вызов, по его мнению, принял форму непрерывного внешнего давления со стороны кочевых племен. Ответ представлял собой становление нового образа жизни и новой социальной организации. Это позволило оседлому обществу впервые за всю историю цивилизаций не просто выстоять в борьбе против евроазиатских кочевников и побить их, но и достичь действительной победы, завоевав их земли, изменив лицо ландшафта и преобразовав в конце концов кочевые пастбища в крестьянские поля, а стойбища – в оседлые деревни [1] См.: Тойнби А. Постижение истории: сб. – М., 1996. – С. 67, 116. .

Но почему же такого рода «самоопределение», базирующееся, по логике А. Тойнби, на обстоятельствах перехода от более грубой к более тонкой религии и культуре, не может базироваться на той свободе личности, с реализацией которой и связан капитализм, считавшийся автором временем духовной смуты, характеризующейся тем, что гражданин «окружен стихией, которая чужда его душе» [2] Там же. – С. 440. ?

А как же быть с той «стихией», которая окружает человека в тоталитарном обществе, будь это социализм или национал-социализм? Эти явления для Тойнби как бы и не существовали. Хотя, как известно, истина в большей степени познается в сравнении.

Да, любое общество характеризуется присущей ему системой ценностей. И именно она является основным регулятором человеческой деятельности. Так думают многие исследователи, стремясь обосновать необходимость именно той системы ценностей, которая, по их мнению, является наиболее необходимой для человечества. Но правы ли они?

Возьмем, к примеру, несомненно весьма оригинальную теорию человеческой истории как последовательной смены социокультур или цивилизаций П.А. Сорокина (1889–1968). Известный социолог полагал, что, исследуя культурные качества (значения, нормы, ценности), скрытые в сознании индивидов и выявляющиеся в их деятельности (в культурных образцах), можно выявить длительные, опирающиеся на одни и те же ценности периоды человеческой истории, т. е. разные культуры. Каждая из этих культур неповторима. Она рождается, достигает расцвета, а затем умирает. На смену ей приходит другая культура, опирающаяся на новую систему ценностей и создающая свой, особый мир человеческого существования. В современной российской истории практически полностью воспроизвелось утверждение П. Сорокина о том, что распад каждой культуры сопровождается кризисными явлениями во всех сферах жизни общества.

Однако на этом сравнения содержательной теории П. Сорокина с нашей сегодняшней действительностью и кончаются. Увидеть в ней наше будущее не так просто. Социолог П. Сорокин предстает перед нами в роли историка, который смотрит в прошлое из настоящего, что собственно и определяет перспективу его видения. По отношению к капитализму он, подобно К. Марксу, считает, что после периода наивысшего расцвета в XIX веке далее последует только его упадок и разложение.

Современник А. Тойнби и П. Сорокина К. Ясперс (1883–1969) скептически оценивал некогда популярную (20—30-е гг. ХХ в.) теорию культурных циклов. В принципе он прав, и для нас уже одно это весьма положительно. И Тойнби и Сорокин, как известно, анализировали как бы отдельные составляющие мирового развития, не находя какой-либо основательной платформы для их объединения. Более того, они что-то и упускали. А, возможно, это «что-то» было самым важным в понимании многих загадок развития человеческой истории. К примеру, П. Сорокин пользовался своей схемой, которая приложима почти исключительно только к западноевропейской истории. Остальной мир у него остался в тени.

К. Ясперс же при создании своей схемы целостной исторической картины исходил из уверенности, что человечество имеет единые истоки и общую цель. «Эти истоки и эта цель, – признавал он, – нам неизвестны, во всяком случае в виде достоверного знания. Они ощутимы лишь в мерцании многозначных символов. Наше существование ограничено ими. В философском осмыслении мы пытаемся приблизиться к тому и другому, к истокам и цели» [3] Ясперс К. Истоки истории и ее цель. Вып. 1–2.– М., 1991.– Вып. 1. С. 27. .

Конечно, можно всё это представить двояко. С одной стороны, если доказать сказанное Ясперсом невозможно, единство истории может быть только предметом веры, что собственно использовалось и А. Тойнби, и П. Сорокиным. Но, как известно, в христианской концепции истории и отправной пункт исторического развития (явление Христа), и его конечная цель (переход человечества в идеальное состояние) мыслились как совершенно определенные и очевидные. К. Ясперс же считает, что единство истории – это постулат веры и в то же время допущение разума, но постулат не религиозной, а философской веры. Думается, что большой разницы здесь нет. Оба постулата пока нельзя ни доказать, ни опровергнуть, о чем собственно и свидетельствует сам Ясперс. «Наша история совершается между истоками (которые мы не можем ни представить себе, ни примыслить) и целью, конкретный образ которой мы не можем существенным образом обрисовать», – писал он. И делал, на наш взгляд, весьма здравое заявление: «Я стремлюсь лишь опровергнуть удобное и по существу ничего не значащее толкование истории как постижимого и необходимо поступательного движения человечества. Я стремлюсь оставить вопрос открытым и допустить возможность новых подступов к познанию…». «Удивление перед тайной, – замечательно выразился Ясперс, – само является плодотворным актом познания, источником дальнейшего исследования» [4] Ясперс К. Истоки истории и ее цель. Вып. 1.– С. 63, 53 .