Виктор Шнирельман - «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

Кроме того, для меня как культурного антрополога тема расизма имеет еще одно измерение и связана с общим кризисом, затронувшим в последние десятилетия западную социокультурную антропологию [6] Szwed J. F. An American anthropological dilemma: the politics of Afro-American culture // Hymes D. (ed.). Reinventing anthropology. New York: Pantheon, 1972. P. 153–154; Stocking G. W. Race, culture, and evolution. Essays in the history of anthropology. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1982. P. XII–XIII; Dominguez V. R. A taste for «the Other» // Current Anthropology. 1994. Vol. 35. № 4. P. 333–338; Lewis H. S. The misrepresentation of anthropology and its consequences // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 716–731; Michaelsen S. The limits of multiculturalism. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1999. P. 1–32. . Этот кризис связан с катастрофическим исчезновением тех небольших традиционных обществ, с которыми имели дело предшествующие поколения антропологов. Действительно, антропология как наука была призвана изучать небольшие группы коренных народов, обитающих далеко за морем или на окраине цивилизованной ойкумены. Тем самым антропология была изначально обречена заниматься исчезающим на ее глазах объектом. Ведь в ее задачу входило не только описание и изучение традиционных культур, чтобы они навсегда остались в памяти грядущих поколений, но и фиксация процесса их вхождения в современную цивилизацию, который неизбежно вел к исчезновению редких языков и коренной трансформации местных культур.

В последние годы происходящая на наших глазах глобализация сделала этот процесс не только неизбежным, но и придала ему невиданное ускорение. Достаточно сказать, что каждые две недели мир теряет один из своих языков. Мало того, изменилось и понимание культуры – образ устойчивой и строго очерченной этнической или национальной культуры сменился представлением о диффузной пульсирующей размытой культуре: «Нет каких-либо застывших и строго ограниченных во времени и пространстве культурных миров, которые можно было бы покинуть, чтобы затем туда вернуться: все связано с конкретной ситуацией и все находится в движении» [7] Rapport N., Dawson A. Home and movement: a polemic // Rapport N., Dawson A. (eds.). Migrants of identity. Perceptions of home in a world of movement. Oxford: Berg, 1998. P. 23. Также см.: Clifford J. The predicament of culture. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1988. .

В этих условиях изучение традиционных культур становится безнадежным делом, которое поддерживается лишь трудами энтузиастов-маргиналов. Да и само понятие «традиционные культуры» подвергается пересмотру в связи с многочисленными исследованиями, доказывающими, что многие из этих культур являются плодом колониализма [8] Roseberry W. Multiculturalism and the challenge of anthropology // Social research. 1992. Vol. 59. № 4. P. 850–857. . Основная масса антропологов вынуждена искать себе новые исследовательские поля, связанные с процессами глобализации. Это – современные культурные и социальные трансформации в контексте глобализации, реакция этнических культур на глобальные природные изменения (потепление), проблемы голода и бедности, общий ускоренный рост народонаселения при одновременной демографической стагнации наиболее развитых наций, проблемы массовой миграции и быстро растущих диаспор, положение меньшинств, кризис идентичности, этнополитические движения и сепаратизм и т. д. [9] Shaeffer R. K. Understanding globalization. The social consequences of political, economic, and environmental change. Lanham: Rowman & Littlefield Publishers, 1997; Rapport N., Dawson A. (eds.). Migrants of identity. Perceptions of home in a world of movement. Oxford: Berg, 1998. Все больше ученых обращаются к изучению своей собственной культуры в рамках того направления, которое получило название интерпретации культуры и критики культуры [10] Marcus G. E., Fisher M. M. J. Anthropology as cultural critique. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1999. . Особое внимание антропологи и социологи уделяют проблемам формирования или смены идентичности [11] Hall S. The question of cultural identity // S. Hall, D. Held and T. McGrew (eds.). Modernity and its futures. Cambridge: Polity Press in association with the Open University, 1992. P. 274–316; Roseberry W. Multiculturalism and the challenge of anthropology. P. 841–858; Friedman J. Cultural identity and global process. London: Sage, 1994; Featherstone M. Undoing culture. Globalization, postmodernism and identity. London: Sage, 1995; Appadurai A. Modernity at large. Cultural dimensions of globalization. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1996; Solomos J., Back L. Racism and society. London: MacMillan, 1996. P. 121–155; Werbner P., Modood T. (eds.). Debating cultural hybridity. Multi-cultural identities and the politics of anti-racism. London: Zed Books, 1997; Cornell S., Hartmann D. Ethnicity and race. Making identities in a changing world. Thousand Oaks, London: Pine Forge Press, 1998; Meyer B., Geschiere P. Globalization and identity: dialectics of flow and closure. Oxford: Blackwell, 1999; Baker L. D. (ed.). Life in America. Identity and everyday experience. Malden, MA: Blackwell, 2004. , что в нашу эпоху теснейшим образом связано с этноцентризмом, ксенофобией, расизмом и этническими конфликтами.

Кроме того, в постколониальный период политический климат в странах третьего мира изменился, антропологи перестали чувствовать себя там зваными гостями, и им все чаще приходится искать себе применение в своих собственных странах. Они все больше внимания уделяют городской антропологии, где делают акцент на культуру маргинализованных слоев населения – бедняков, иммигрантов или «цветных». Мало того, среди антропологов появляются сами выходцы из иммигрантов, посвящающие себя изучению адаптации своих соплеменников в местах нового поселения. Это нарушает одну из заповедей западной антропологии – во имя объективности избегать изучения своей собственной культуры [12] Solomos J., Back L. Racism and society. London: MacMillan, 1996. P. 122–123. .

На этом пути антропологов подстерегает серьезная методическая проблема. Ведь весь их опыт, методы и приемы исследования до недавнего времени определялись задачами работы с малочисленными общинами и не были приспособлены к изучению крупных массивов населения, с которыми зато успешно работали социологи. Поэтому именно социологи долгое время практически монопольно царствовали в области исследования расовых проблем и были пионерами изучения этничности. В то же время разделы, посвященные как расе, так и этничности, в последние десятилетия регулярно включаются в учебные курсы по специальности «социокультурная антропология». Это происходит не без некоторых сложностей, связанных с различной трактовкой этих понятий как физическими, так и социальными антропологами, о чем речь еще впереди. Проблемы этничности, этноцентризма и расизма представляются настолько животрепещущими, что антропологи, занимающиеся современностью, не могут оставаться к ним безучастными. Так как в центре современного антропологического дискурса лежит интерпретация культуры и ее символов, то антропологи способны вполне плодотворно заниматься рассматриваемой тематикой, не только избегая конкуренции с социологами, но успешно с ними сотрудничая. Мало того, тема ксенофобии и расизма настолько актуальна для современного мира, что сама этика требует от антропологов уделять ей всемерное внимание [13] Shanklin E. Anthropology and race. Belmont, CA: Wadsworth Publishing Company, 1994; Idem . The profession of the color blind: sociocultural anthropology and racism in the 21st century // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 669–679; Mukhopadhyay C. C., Moses Y. T. Reestablishing ‘race’ in anthropological discourse // American Anthropologist. 1997. Vol. 99. № 3. P. 517–533. . Ведь, как подчеркивают исследователи, и ныне, через пятьсот лет после своего появления, идея расы оказывает огромное влияние на жизнь современных людей и их идентичность [14] Cornell S., Hartmann D. Ethnicity and race. P. 4, 12, 23; Nicholson P. Y. Who do we think we are? Race and nation in the modern world. London: M. E. Sharp, 1999. P. 197. .