Виктор Шнирельман - «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

По словам современных французских исследователей, в каких бы формах ни выступал расизм, он всегда служит «эссенциализации» целых групп и превращению их в «природные» единства. И с этой точки зрения любые расовые классификации неизбежно становятся расистскими [27] De Rudder V., Poiret Ch., Vourc’h F. L’inégalité raciste. L’universalité républicaine à l’épreuve. Paris: Presses Universitaire de France, 2000. P. 35. . Кроме того, с точки зрения французского универсализма коммунитаризм, основанный на культурной идентичности, создает благоприятную почву для возникновения расизма, хотя и не предопределяет его автоматически [28] Wieviorka M. The arena of racism. London: Sage, 1995. P. 103–116. . В свою очередь, британская исследовательница показывает, как с последней четверти XIX в. «раса» стала в руках государства политическим орудием, призванным подкреплять политику дискриминации научными аргументами [29] Lentin A. Racism and anti-racism in Europe. London: Pluto Press, 2004. P. 45–58. .

Сегодня наиболее адекватным определением расизма может служить то, которое дает американский историк Джордж Фредриксон: «О расовых настроениях или идеологии можно говорить в том случае, когда различия, которые могли бы рассматриваться просто как этнокультурные, представляются врожденными, неустранимыми и неизменными» [30] Fredrickson G. M. Racism: a short history. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press, 2002. P. 5. О связи расизма с биологизацией культуры см.: Там же. P. 7–8. . В этом определении акцент переносится с соматического типа на культуру, которая фактически биологизируется. В таком понимании расизм выражается в дискриминации тех, кто наделяется какими-либо необычайно устойчивыми и непреодолимыми различиями, причем прежнюю роль «расы» берет на себя «культура» [31] Ibid. P. 140–141. . Именно такой расизм более всего характерен для нашей современной эпохи.

В первые послевоенные десятилетия вера белых американцев в свое какое-либо расовое превосходство над чернокожими резко упала, и прежний откровенный биологический расизм уступил свое место социологическим объяснениям особенностей положения чернокожих. Теперь главное внимание стали уделять среде – сегрегации, дискриминации и доминированию белых, а также низкому социально-классовому статусу чернокожих. Все это, по мнению американских социологов, и предопределяло неспособность последних успешно конкурировать с белыми. Между тем для общественного мнения это было не очевидно, и в 1968 г. 54 % белых респондентов оставались в убеждении, что своим низким экономическим и образовательным статусом чернокожие обязаны чему-то такому, что глубоко сидело в них самих. Правда, это уже не связывали с биологией и рассчитывали на то, что чернокожие вполне способны измениться. Тогда американский социолог усмотрел в этом парадокс, указывающий на то, что расистские взгляды находились в процессе важных изменений [32] Schuman H. Sociological racism // Trans-Action. December 1969. Vol. 7. P. 44–48. .

Тогда же и в Великобритании расизм стал принимать новую форму, связанную с отношением общества к массовой иммиграции. Эти настроения английский неомарксистский социолог Роберт Майлз излагает следующим образом: «Для людей естественно стремиться жить среди “себе подобных” и поэтому дискриминировать тех, кого они не считают частью своего сообщества. Такие доводы не включали идею иерархии “рас”, а иногда прямо отвергали ее» [33] Майлз Р., Браун М. Расизм. М.: РОССПЭН, 2004. С. 77. . Но при этом если в США различия между «расовой» и этнической (культурной) идентичностью хорошо осознаются, то в Великобритании в контексте мультикультуралистского дискурса эти понятия нередко смешиваются, что позволяет некоторым сторонникам мультикультурализма приписывать «расе» некую особую самобытную «культуру» [34] Результатом является эссенциализация и расиализация культуры, что и вызывает критику мультикультурализма со стороны его либеральных оппонентов. См., напр.: Bonnett A. Radicalism, anti-racism and representation. London: Routledge, 1993. P. 36. .

Подобные взгляды нередко предполагают отождествление государства с доминирующим большинством, стремящимся сохранить сложившийся социальный порядок и опасающимся потери своей моральной чистоты в условиях наплыва новых мигрантов. В этом случае расизм полностью сливается с этнонационализмом и грозит дегуманизацией «Других» и этническими чистками [35] Э. Балибар даже вводит термин «этнический расизм». См.: Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс: двусмысленные идентичности. М.: Логос-Альтера, 2003. С. 58–67. См. также: Bauman Z. Modernity and ambivalence. Cambridge: Polity Press, 1991. P. 27; Rattantsi A. «Western» racisms, ethnicities and identities in a «postmodern» frame // Rattantsi A., Westwood S. (eds.). Racism, modernity and identity: on the Western front. Cambridge, UK: Polity Press, 1994. P. 25–26, 55–56; Werbner P. Islamophobia: incitement to religious hatred – legislating to a new fear? // Anthropology today. 2005. Vol. 21. № 1. P. 6. . Именно это и стало стержнем новых представлений о «чужаках», связанных уже не с завоеванием и заселением европейцами заморских территорий, а, напротив, с движением населения в обратном направлении, с «колониализмом наоборот». По сути, речь шла об «эхе колониализма», о постимперских социально-демографических процессах, вызывавших появление необычных общественных конфигураций, что и порождало новый постимперский дискурс. Так в Великобритании и возник новый вид расизма, ставящий своей целью защиту «британского/английского образа жизни» от «иноземного влияния» со стороны иммигрантов. В таком контексте проблематика расизма практически слилась с дискурсом об этнических меньшинствах, и в центре обсуждения оказалась не биология, а культура [36] Solomos J., Back L. Introduction: theorizing race and racism // Back L., Solomos J. (eds.). Theories of race and racism. A reader. London: Routledge, 1999. P. 20. .

Действительно, как показывает опыт, расистская доктрина обладает необычайной способностью к мимикрии и видоизменяется в ходе обстоятельств [37] Goldberg D. T. The semantics of race // Ethnic and Racial Studies. 1992. Vol. 15. № 4. P. 543–569; Piper N. Racism, nationalism and citizenship. Ethnic minorities in Britain and Germany. Aldershot: Ashgate, 1998. P. 34–35. . Кроме того, то, что называется «расовыми отношениями», выглядит в разных странах по-разному и по-разному воспринимается местным населением. Например, как обнаружила американка Рут Франкенберг, если для некоторых из проинтервьюированных ею женщин сама постановка вопроса о расовых различиях означала «расизм», то другие понимали под «расизмом» игнорирование таких различий [38] Frankenberg R. White women, race matters: the social construction of whiteness. Minneapolis: University of Minnesota, 1993. P. 138. . Поэтому определение расизма в последние годы вызывает у специалистов затруднения, и некоторые из них с сожалением пишут об инфляции самого понятия «расизм» [39] Sniderman P. M., Tetlock Ph. E. Symbolic racism: problems of motive attribution in political analysis // Journal of social issues. 1986. Vol. 42. № 2. P. 129–150; Miles R. Racism. London and New York: Routledge, 1989. P. 66–68; Idem . The articulation of racism and nationalism: reflections on European history // Wrench J., Solomos J. (eds.). Racism and migration in Western Europe. Oxford: Berg, 1993. P. 35–52; Balibar É. Es Gibt Keinen Staat in Europa: Racism and politics in Europe today // New Left Review. 1991. № 186. P. 11; Guillaumin C. ‘Race’ and discourse // Silverman M. (ed.). Race, discourse and power in France. Aldershot: Avebury, 1991. P. 10–12; Omi M., Winant H. Racial formation in the United States. From the 1960s to the 1990s. New York: Routledge, 1994. P. 69–70; Taguieff P.-A . Les fins de l’antiracism. Paris: éditions Michalon, 1995; Solomos J., Back L. Racism and society. P. 209–214; Wieviorka M. Is it difficult to be an anti-racist? // Werbner P., Modood T. (eds.). Debating cultural hybridity. Multi-cultural identities and the politics of anti-racism. London: Zed Books, 1997. P. 139–140; Winant H. Racism today. Об этой тенденции см. также: Fredrickson G. M. Racism: a short history. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press, 2002. P. 145–146. .