Тимофей Нестик - Социально-психологические аспекты геополитической стабильности и ядерного сдерживания в ХХI веке

Эти глобальные риски создают новую геополитическую ситуацию в мире. Какие новые проблемы в этой связи возникают для обеспечения стратегической стабильности России? Чтобы ответить не этот вопрос, необходимо обратиться к зарубежным работам по политологии и политической психологии. Но, прежде всего, кратко обозначим стратегическую логику нераспространения оружия массового поражения и ядерного сдерживания в XXI в. в целом.

Одним из наиболее эффективных международно-правовых средств сохранения мира и предотвращения войны являются разоружение и ограничение вооружений. В настоящее время имеется комплекс международно-правовых норм для успешного решения проблемы разоружения и сокращения вооружений как в пол ном объеме, так и частичного. Устав ООН определяет порядок и задачи решения этой проблемы. Основными органами по разоружению в рамках ООН являются Конференция ООН по разоружению, а также Комиссия ООН по разоружению, которая готовит рекомендации по этим проблемам, разрабатывает общие принципы переговоров, следит за выполнением решений специальных сессий Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению.

Наиболее показательный пример усилий международного сообщества по ограничению распространения ядерного оружия – обсуждение ядерной программы Ирана. 14 июля 2015 г. был принят документ основными участниками переговоров – Россией, США, Китаем, Францией, Германией и Англией – по ограничению ядерного потенциала Ирана. После принятия этого документа основное внимание было сосредоточено на долговременных усилиях международного сообщества для обеспечения того, чтобы исследования Ирана по ядерной проблематике оставались в рамках мирных целей. Эти договоренности включали проведение международных инспекций для проверки соблюдения Ираном этих соглашений. Успешное ограничение ядерных возможностей Ирана является примером для других исторических ситуаций.

В настоящее время существует несколько неядерных государств, которые имеют возможности приобрести ядерное оружие, но пока воздерживаются от этого шага (Walsh, 2005). Опыт обсуждения ядерной программы Ирана оказался фундаментальным для снижения рисков распространения ядерного оружия (Browen, 2015). Озабоченность мирового сообщества в отношении ядерной программы Ирана является одним из условий, необходимых для установления стабильности в этом регионе (Levis, 2015).

Ядерные отношения между Россией и США. В целом эта проблема достаточно известна: существует паритет по ядерным потенциалам между нашими странами и стратегические договоренности при возникновении кризисных ситуаций. Это пока главное при всех возникающих противоречиях (Кокошин, 2015; Журавлев, Нестик, Соснин, 2011). Вместе с тем баланс сил может быть легко нарушен за счет расширения или ограничения возможностей применения ядерного оружия: это и односторонний выход США из договора по ПРО, и установка систем ПРО вокруг границ России (подробнее о российско-американских отношениях в контексте изменений глобальной системы безопасности см.: Тимофеев, 2014; Преодоление разногласий, 2015; Барабанов и др., 2016; Глобальная система на переломе, 2016).

Психологические риски в этой ситуации связаны, прежде всего, со сверхуверенностью и утратой чувствительности руководства стран к границам допустимого давления друг на друга: когда стороны сосредотачиваются на получении тактических преимуществ, они постепенно расширяют границы допустимого адекватного ответа на провокации.

Отношения США с Россией осложнены ощущением всемогущества, сформировавшимся у американского политического руководства. Это делает их подверженными эффектам сверхуверенности и сверхоптимизма при принятии решений. Со стороны российских элит отношения с США осложняются стремлением защитить позитивную групповую идентичность, преодолеть «унижение» 1990-х годов, восстановить утраченное геополитическое влияние. Оба эти состояния делают руководителей уязвимыми перед жаждой «маленьких побед», характерной для массового сознания предвоенных обществ. Анализируя предпосылки Первой мировой войны, П. Слотердийк назвал это состояние комплексом катастрофофилии (Sloterdijk, 1983; Назаретян, 2015; Тимофеев, 2009).

В отечественной социальной психологии проблематика ядерной угрозы затрагивалась лишь косвенно, преимущественно в связи с восприятием населением угрозы радиоактивного заражения (Хащенко, 2002; Мельницкая, 2009; Прох и др., 2009). За исключением немногочисленных работ, посвященных психологии мира в целом (Рощин, Соснин, 1995; Кольцова, Нестик, Соснин, 2006), проблема международного ядерного противостояния специально отечественными психологами не рассматривалась. Напротив, в зарубежной социальной психологии она активно разрабатывалась на протяжении последних 40 лет.

Одной из причин такого положения в отечественной науке является секретный характер данных по ядерному вооружению, поэтому изучение психологических аспектов гонки вооружений проводилось по заказу государства в рамках «закрытой» тематики; результаты таких работ имели статус «для служебного пользования».

Первые зарубежные исследования психологических аспектов ядерного противостояния относятся к 1960-м годам. Так, например, внимание социальных психологов уже тогда привлекла к себе роль «образа врага» в формировании политики ядерного сдерживания (Bronfen-brenner, 1961). Специалисты по психологии конфликта включились в поиски методов снижения международной эскалации в ядерную эпоху (Deutsch, 1962). По заказу министерства обороны США изучались психологические последствия ядерного удара, в частности, исследователей интересовало психологическое состояние людей, длительное время находящихся в убежище. В общем виде психологические аспекты ядерной войны затрагивались в работах политологов и экономистов корпорации RAND, создавших со временем «теорию ядерного сдерживания первой и второй волны».

Начало первой волны публикаций на эту тему положил отчет Йельского института международных исследований, подготовленный в 1946 г. под руководством Бернарда Броуди (The Absolute Weapon, 1946) командой исследователей в составе Ф. Данна, П. Корбетта, А. Уольферса и У. Фокса. Несмотря на наличие других аналогичных работ (Hawley, Leifson, 1945; Davidson, 1946; Browne, 1946; и др.), именно данный отчет стал первой попыткой комплексного анализа политических и психологических последствий наличия и применения ядерного оружия. Б. Броуди, прозванный «американским Клаузевицем», одним из первых показал, что назначение ядерного оружия состоит не в его применении, а в устранении самой возможности ядерного удара (Brodie, 1959). Иными словами, еще до начала гонки ядерных вооружений (1949) стало очевидно, что атомные бомбы являются прежде всего «психологическим оружием».