Андрей Кочергин - Мужик с топором

Моя задача состояла в том, чтобы доказать одну простую вещь. Решительного человека нельзя сломить ничем, пока он жив, и уж тем более каким-то там сбитым на сторону носом и расквашенными бровями.

Что есть реальный бой? Это желание уничтожить противника. Если же это не получается в первые секунды схватки, то противник пытается сломить вашу волю массированным нанесением повреждений в ожидании вашего унижения.

Напомню, – что унижение противника и есть цель любого конфликта, а смерть – это высшая степень унижения, потому что вы забрали то, что никто добровольно никогда не отдаст и порой готов кушать какашки, лишь бы выжить. Так вот, не имеет этот противный противник никакого права видеть ваше унижение и удивлять вас выбитыми у вас же зубами.

Подумаешь, эка невидаль. Он, бедный, из кожи вон лезет, чтобы выжить, что вряд ли, потому настоящий боец, пусть окровавленный и бесчувственный, обязательно нащупает супостата ручками и учинит над ним нечто пикантное, скажем, «съест ему лицо» умильно щекоча только что разбитыми полученными деснами.

Вот это и есть высшее мужество, мецкей сутэми, тотальная решимость идти до конца.

Я сконструировал данную ситуацию сам для себя, без посторонних просьб, чтобы проверить, смогу ли удержаться от ответных действий, и легко смог, что раньше не получалось. Ребята знают, подтвердят. Надо было выяснить, не потеряю ли визуальный контроль. Не потерял, уж поверьте. Интересно было, хватит ли выносливости. Хватило, хотя и слегка подустал, конечно. Работка-то ведь была не самая непыльная, били в голову все-таки.

Все получилось как нельзя лучше, мой комплекс пассивной защиты сработал на все сто процентов. Я сумел практически не двигаться и не защищаться, принимая удары лицом, раунд за раундом, без особого вреда для здоровья и уж тем более для боевых качеств. По просьбе приятеля я тут же встал с ним в танто дзюцу кумитэ (объяснять не буду, лучше приходите, я покажу) и – ты уж прости, дорогой! – за каких то пару минут не оставил от него «камня на камне», безответно и планомерно раздолбив его со счетом восемь-ноль. И это с учетом высочайших скоростей, на которых велась схватка, и длины его «конструкции», которая на двадцать сантиметров превосходит мою. Несмотря на некоторую усталость, хорошо работал и по головушке, и по личику.

На основе собственного опыта я верю в то, что любой боец получит право на пропущенный удар, вершину психической подготовки, если приложит немного усилий!

Наша концепция пассивной защиты срабатывает и в ситуации, когда защищающийся боец эдак раза в полтора меньше и легче нападающего.

Пусть ваш вес составляет всего пятьдесят килограммов, но, во-первых, в том-то и универсальность атакующей стратегической инициативы, что запущенные вперед полцентнера в силу приплюсовывания кинетической энергии становятся на долю секунды полутора центнерами, и если вы обладаете достаточной техникой, то вполне может быть, что еще и ловко попадете. А во-вторых, пассивная защита, не отвлекая от атаки, позволит вам не заметить пары выбитых зубов и доделать-таки неприятного «слоника».

Мы действуем именно так. Кто знает нашего Сашу Павлова – ну, того самого, который «драться не умеет, но очень любит», – тот поймет, о чем спич. Не было ни одной драки, именно драки, я это подчеркиваю, в которой ему не разворотили бы фейс, но я не разу не видел, чтобы он проиграл. Кстати, вес его шестьдесят восемь килограммов.

Реально бьющему панчеру защита может и не пригодиться, но пускай она будет, ну вот хотя бы пассивная. Чаще всего она оказывается вынужденным тактическим выкрутасом, но вот решение уйти в пассив должно быть не вынужденным, а именно осознанным.

Подбородок опускаем на грудь и все удары ловим на лоб с широко открытыми от ярости глазами! В итоге каюк тем кулакам, и чем сильнее будет лупить вас супостат, тем этот самый каюк быстрее придет.

Я, будучи эксклюзивным дебилом, проверяю эту методу много лет, и мне она очень нравится, очень. Причем пассивная защита хороша именно в связи с активной. Дорога ложка к обеду, а вилка к ужину, вот и все. Есть время для пассива, есть и для адекватного активного ответа.

Если на вас напала бабушка с ножом в руках, вполне следует сломать этой бабушке ручку и ножик забрать. Опасно входить в положение таких личностей и с пониманием относиться к чужим маразмам!

Дети с кусками труб в руках в связи с реальной опасностью превращаются из милых баловников в «живые цели, появившиеся в секторе ведения огня». Вы принимаете решение, исходя из обстановки, и действуете в соответствии с поставленной задачей.

А вот оказаться в толпе пьяных молокососов – это то же самое, что в колготках лазать по елкам.

Либо мы снимаем колготы, либо не лазаем на елки! В противном случае мы сверкаем рваной задницей на радость нимфеткам.

Поверьте, я ведь и сам в банде шакалил, народу вполне бравого мы тогда порвали – жуть! Причем народец этот и сам мечтал о люлях: то рожи наши им не по вкусу, хотя сейчас и меня бы стошнило от таких физиономий, то матом не верещи, то одеты мы не в то. Понимать надо – это же Челябинск, семидесятые годы! Неравнодушный был народец и драчливый – не то что нынешний. Уличная шпана тогда являлась неотъемлемой частью биосферы грязных пригородов рабочей провинции.

Там, где реальный контакт, там и стресс, там и конфликт. Важнейший момент в прикладной психологии заключается вот в чем: чужие люди не имеют права прикасаться к вам. Я уже говорил об этом, с раннего детства подкорка запоминает позитивные прикосновения близких и негативные – посторонних. Еще раз уточню: если человек сознательно прикасается к вам против вашей воли – это насилие, он пытается вас унизить. За этим, скорее всего, последует дальнейшее развитие агрессии, следовательно, поползновения подобного рода надо пресекать в зачатке.

Мороз около тридцати, еду в поезде Челябинск– Питер, в вагоне жара жуткая, я в тайских трусах и па-фосной форменной майке, плюс цепи, перстни… Короче, только таблички на груди нет: «Не влезай, убьет», красавец-то я известный. И вот в Кирове выскакиваю я в таком виде на перрон, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Туземцы в восторге, у них морды все в инее, а тут дебил в пляжных тапках.

Не успел я толком вздохнуть, как ко мне подходит достаточно рослый бомж и что-то бормочет. Надо сказать, что я всегда подаю всем, кто просит, не задаваясь вопросом: пропьет или все же проест мои денежки благодарный получатель? Так вот, предупреждая его просьбу, я ему говорю:

– Нет у меня денег, дружок, видишь: я в трусах спортивных, без карманов…

Каково же было мое удивление, когда он вместо просьбы схватил меня за левую руку, что-то бормоча, и начал меня тянуть куда-то. Тапки – очень скользкая штука, а немытые руки пылкого аборигена – не самая аппетитная штука. Короче, я рванул руку в сторону большого пальца, и алкаш, поскользнувшись, упал в сугроб около опоры ЛЭП.