Макаров Олег - Биржевые миллионы, кто и как заработал их на российском фондовом рынке.

Это и был мой обмен на последнюю партию «мавродиков» – таким вот голливудским образом. Вокруг, понимаете ли, народ запросто ходит, а мы подхватываем этот мешок, в котором шестьсот миллионов рублей, и даже не дышим от счастья. Затолкали мы этот мешок в багажник и после всех бессонных ночей поехали обратно в банк. Хотя, наверное, могли бы и не ехать, ведь никто же обратно не получал денег… Из той сотенной очереди, как мне потом сказали, и десять человек не получили обратно деньги. Но, видимо, так авторитет и создается, так репутация складывается. Тут не обманул, там вернул, не зажилил, тут выполнил то, что обещал… Так вот, я пришел в банк к управляющему и этот инкассаторский мешок выложил ему на стол для совещаний, большущий такой стол… И тот руководитель, крепкий, видавший виды мужик, при виде этих денег, за которые по тем временам могли запросто и голову снять, просто расплакался…

– Однажды Гарсиа Маркеса, уже издававшего свои книги миллионными тиражами по всему миру, спросили: «Каково это, быть богатым человеком?» На что он ответил: «Чтобы чувствовать себя богатым, им нужно родиться. Я же – всего лишь обычный человек, у которого завелись деньги». Когда и как Вы почувствовали себя богатым? Как изменились ваши привычки, круг общения, интересов, досуг. Кружило ли это ощущение Вам голову, накатывала ли «звездная болезнь»?

– На биржевой деятельности я долго не мог увидеть свободных денег. До 1996 года мы жили в основном ожиданиями – что начнут расти акции бирж, в которые мы вкладывали деньги. Но ничего не росло. Все что мы зарабатывали, мы тут же вкладывали – в новые проекты, направления развития, в новых людей, помещения. До 1995 года я вообще на «Запорожце» ездил. Потом, помню, ко мне уже подошли наши сотрудники и сказали: «Анатолий Григорьевич, ну, просто, неудобно уже как-то. Наверное, у Вас есть возможность купить хотя бы «Жигули». Начал ездить на «Жигулях», поддерживал российского производителя, говорил, что это правильно. Потом, до 2000 года ездил на нашей российской «Волге».

– То есть личные потребности у Вас не опережающе росли?

– Ни в коем случае. Я всегда считал, что быть порядочным человеком, – это значит честно выплачивать зарплату, а не как-то конвертами. Не ездить на каких-то дорогих автомобилях. Чтобы люди, которые тебя окружают, видели: ты имеешь примерно те же материальные блага, что и они. В компании у меня всегда было так: я приходил на полчаса раньше остальных. В структуре было все открыто. Сколько учредитель имеет, сколько работники. Правила распределения доходов мы установили в 1994 году. Мы решили: 30% платится акционерам, 40% – персоналу. Еще 30% – на развитие компании. И только оставшиеся 30% – твои личные дивиденды. Но эти 30% дивидендов выплачивались очень редко. Поэтому мои работники могли видеть, что я живу в той же самой квартире, ничего в личном потреблении у меня не менялось. Впервые наша семья поменяла жилье, которое занимала еще с советских времен, только в 2000 году. То есть первые 10 лет занятия бизнесом в моей жизни ничего не изменили. Не говоря уж о том, что никакой, например, охраны никогда за мной не ходило.

Помимо этого, один из основополагающих принципов, который я ставил во главу угла, – это человек. Для меня человеческий капитал – это не простая фраза, а основа успеха. Сначала человек, работник моей компании, – это, своего рода, соучастник достижения успеха. Далее человек – это объект, для которого я создаю новый продукт, новую услугу, – потребитель. И, наконец, человек, благодарный клиент – как результат моего успеха. Это можно назвать триединой задачей, можно назвать просто параллелью задач. Но – человек во всем. Когда я разговариваю с людьми, то подчеркиваю, что мне не важно, в какой компании мой собеседник работает, мне важен сам человек, его достоинства, его профессионализм, его умение работать. И если они, на мой взгляд, заслуживают внимания, заслуживают достойной оценки, мне безразлично, пришел он от имени какой-то маленькой компании, или это кто-то из «топа», скажем, из Morgan Stanley. Конкретный пример: однажды я нашел паренька из Донецка, который только заканчивал вуз, он прошел у меня в компании двухнедельную практику, и я увидел, что это талантливый парень. И вскоре, когда мы создали свою дочернюю структуру в Украине «АЛОР УКРАИНА», я его туда взял на работу. В таком подходе я вижу залог процветания фирмы. Ведь одна из главных задач управленца – искать умных, талантливых сотрудников.

– Кроме концептуальной покупки акций Московских бирж с целью однажды увидеть, как такая акция превратится в миллион долларов, Вы инвестировали в акции Газпрома.

– В начале девяностых годов все рыночники понимали – Газпром это «наше все». Для такого понимания достаточно было простого здравого смысла. Акциями Газпрома интересовались многие. И мы также начали покупать эти акции. Покупали в среднем по цене от восьми до десяти центов. Покупали очень мудрено, через доверенное лицо, через ваучеры. И перевод в собственность этих акций выглядел приблизительно так же сложно, как сегодня перевод в собственность земельного участка. Тем или иным образом, но у нас в компании образовалось какое-то количество акций. А потом рынок российских акций начал динамично расти. И первый, кто начал расти, был Газпром. То, что рост начнется, было очевидно, и от покупки акций была безусловная выгода. Нужно было только иметь терпение.

Так что я первый раз стал миллионером как раз благодаря акциям Газпрома. Это произошло в 1996 году. Однако, став миллионером, я не увидел миллион долларов в своих руках. Это была стоимость моих активов.

Когда котировки ушли выше доллара за акцию, я автоматически стал миллионером. Гордым и счастливым. Возможно, отчасти, потому что именно сын первым сказал мне об этом. Однажды он ко мне подошел и говорит: «Слушай, папа, знаешь, ты уже миллионер». Однако ничего у меня в тот момент в жизни не поменялось. В кармане денег больше не прибавилось, обед был тот же самый, офис не улучшился, домой денег я больше не принес в этот день, как и в последующие месяцы и годы. Появилось только некое чувство, что, вот, я теперь владелец крупных активов.

А потом котировки акций Газпрома начали так же неуклонно падать, как только что росли. И я уже перестал быть миллионером: теперь мои акции стоили только 600 тысяч, потом 500 тысяч… 400 тысяч… 300 тысяч. И я сказал сыну: «Слушай, и сколько же мы с тобой так будем беднеть?» Подумали мы и продали все акции. На пике котировки доходили до 1,7 доллара, а продали мы их по 98 центов. И решение это созрело, когда сняли премьер-министра Черномырдина. Но не потому, что его сняли, а потому что Черномырдин в радиоэфире на вопрос корреспондента о том, правда ли, что Ельцин подписал приказ о его отставке, ответил: «Первый раз слышу». Когда премьер узнает от корреспондента о том, что его снимают, это очень сильный негативный сигнал. И я срочно продал все свои акции. После чего Газпром падал до шести центов за акцию. На 6 центах я его, увы, не купил. Когда он стал стоить шесть центов, мне позвонили наши брокеры: «Анатолий Григорьевич, вы хотели, купить на низах, так вот, мы полагаем, уже хорошая низкая цена, покупаем?» На следующий день я собрался переводить деньги, но торги открылись уже по семь центов. Я посмотрел на эту цену и передумал покупать. Я не мог позволить себе купить сегодня по семь центов товар, который собирался купить вчера по шесть центов. Конечно, это была моя ошибка. Какой-то психологический барьер возник из-за этого промедления. Так я с тех пор Газпром и не покупал. После этого акция постепенно выросла до 10 центов, потом до одного доллара, а на пике поднималась до десяти долларов…