Макаров Олег - Биржевые миллионы, кто и как заработал их на российском фондовом рынке.

– Мне кажется, что большинство частных людей рассматривают трейдинг как авантюру.

– Да, наверное, это так. Вспоминаю, у нас был набор на вакансии трейдеров. Так вот, из каждых четырех набранных людей остался работать только один. Остальные, поняв, что торговля это серьезная работа, а не приключение, исчезли.

На самом деле, трейдеры бывают разные, уже потому что люди все разные. Мало того, сегодня нет внятного определения профессии трейдера, как таковой. Есть частные трейдеры, торгующие на себя, есть трейдеры, которые торгуют для управляющей компании. Также своя специфика применительно к инструментам торговли. Для одних это акции, облигации, валюта, для других производные: фьючерсы, опционы, для третьих свопы и ставки.

И это все трейдеры. Отличие возникают также в зависимости от стратегии торговли, специфики управления рисками, размеров капитала. Кто-то тяготеет к так называемым безрисковым операциям, как например, маркет-мейкинг, арбитраж. Риски, безусловно, в любом случае есть, но они связаны не с направлением рынка. Мы тогда, к примеру, котировали на бирже РТС бумаги второго эшелона. Стратегией было то, что на первом эшелоне бирже РТС сложно конкурировать с ММВБ, а на втором и третьем эшелонах можно, потому что там недостаточная ликвидность. Тогда все делалось руками, потом уже появились роботы. И работа маркет-мейкера зависела просто от быстроты реакции и координации, то есть были важны такие физические качества, как низкая утомляемость, выносливость, нужно было постоянно оставаться в тонусе и очень быстро на все реагировать. А сейчас для маркет-мейкера скорее важен аналитический или математический склад ума, потому что уже нет необходимости вручную переставлять заявки – у роботов это получается лучше. И поэтому сегодня маркет-мейкер это уже не та профессия, что была раньше. По сути своей, маркет-мейкер на российском рынке это поставщик ликвидности, нейтральный к рынку. И его доход складывается из спреда и определенных компенсаций со стороны биржи. А вот за рубежом маркет-мейкером зачастую выступает банк, который имеет свое виденье на котируемую бумагу, имеет свою позицию в этой бумаге, управляет ею. Там маркет-мейкер вносит более ощутимый вклад в направление движения котировок бумаги, в ее волатильность. Западный профессионал обязан удовлетворять клиентский интерес, эта работа носит более индивидуальный характер, и все знают, что тот или иной профессионал рынка на какой-то бумаге является маркет-мейкером.

– Хорошо. Если вернуться к людям, к персоналиям. Направленная торговля – это все-таки самое сложное на рынке. Вы брали каких-то людей на такую торговлю?

– Да, на направленную торговлю только внутри дня. Внутридневная динамика – это тот максимум, который нам позволяют наши требования к рискам и надежности. Это наши главные ценности, появившиеся не сегодня и не вчера, а изначально. Надежность, сохранность капитала для нас ценность первой очереди. Потом уже идут задачи и возможности в направлении заработка. Мы все время просчитываем «обратную сторону медали» торговли – риски и еще раз риски. Поэтому мы в этом бизнесе живем годами, надеюсь, проживем не одно десятилетие, а вот частные трейдеры, увы, приходят и уходят. Уходят, если не могут контролировать себя и риски своего поведения на рынке.

– Выпускник вуза может прийти к вам на работу? Прийти и сказать: «Хочу быть трейдером». После этого он должен пройти какое-то тестирование?

– У нас нет постоянного потока кандидатов. Они появляются редко и эпизодически. Но хотелось бы, чтобы такой поток был. У нас имелся опыт масштабного проекта в регионах. В Екатеринбурге, Уфе, Нижнем Новгороде у нас в результате конкурса появилось около тридцати новых трейдеров из числа выпускников вузов. Образовались группы, которые в дилинговом центре торговали интрадей. Разумеется, впоследствии наблюдалась определенная текучка внутри этих групп. Но в результате этого проекта мы поняли одну интересную вещь: то, что не получается в Москве, может сработать в регионах. Там и затраты на такие проекты по набору и обучению новых трейдеров ниже, и сами выпускники отнюдь не избалованные, без столичных запросов. Компания ведь не предлагает начинающему трейдеру сразу какой-то значимый оклад. По определению, толковый биржевик должен сам заработать деньги и для компании, и для себя. Мало того, я в принципе не верю, чтобы такой специалист мог эффективно работать на окладе. Для брокера, исполняющего заявки – это возможно, а трейдер на окладе уже не будет заинтересован в результате.

– Мы подходим к такому тезису, что трейдер – это такой старатель, который добывает самородки, и, если он талантливый и удачливый, то он успешен. В противовес ему, брокер или маркет-мейкер это достаточно рутинный исполнитель – без романтики риска, изобретательства новых способов заработать на рыночных возможностях. И если справедлива такая антитеза, значит, вы ведете подбор кандидатов по двум противонаправленным личностным типам?

– В определенной мере это верно. Работа маркет-мейкера, действительно, достаточно проста и даже скучна. Надо, к примеру, качественно просчитывать колебания базиса на фьючерс. А вот задача трейдера сложнее и интереснее, вот, скажем, котировать бумагу против бумаги на разных биржах. В одном месте дешевле купил, в другом дороже продал. Помню, мы делали такой арбитраж, когда Газпром торговался на Московской фондовой бирже и на бирже «Санкт-Петербург» – это времена, когда акций Газпрома еще не было на ММВБ. У нас была пара трейдеров, которые тогда торговали в четыре руки. Имелось два терминала в локальной сети, один отслеживал движения на первом терминале, другой на втором. И вот появлялась разница в пять копеек, скажем. Если успели поймать это расхождение, значит, заработали. Такое было соревнование на реакцию, на скорость. Сейчас подобные вещи уходят в другую плоскость, становятся сложнее. И хотя лет десять назад такая операция могла получаться почти у каждого, самостоятельно дойти до этого у новичка шансов было мало. Почему мы и выигрываем, как команда: к нам приходит новичок, и у него сразу появляется наставник, который действует по проверенной системе обучения. Рядом находится также и риск-менеджер. То есть рядом находятся опытные люди, которые помогают, присматривают за ним, проводят разбор полетов, поддерживают, чтобы руки не опускались во время неудач, подбадривают, критикуют. Через месяц становится понятно, годен человек или нет. Кроме того, надо учитывать, что новички приходят с очень разными запросами: кто-то хочет яхту в Малибу, а кому-то элементарно не хватает на повседневную жизнь.

– Мне тоже этот момент кажется ключевым: когда человек приходит в профессию, особенно такую специфическую, как трейдинг, он должен вливаться в команду, где есть тренер, риск менеджер, собрат по трейдингу. Тогда коснемся следующего момента: частный инвестор сидит дома в тапочках, халате с кружкой кофе и пытается те же самые внутридневные операции исполнять. Не секрет, что 60-70% не добиваются успеха, потому что внутридневной рынок очень сложен и хаотичен. Не в этом ли состоит главная причина удачи или неудачи: в том, что дома человек «варится в собственном соку» – деспот собственного поведения, и никакого над ним риск-менеджера. Когда ты в команде, тебе не позволят и 5% средств потерять за день. А дома человек может проиграть и 15% в течение одного дня.