Джек Швагер - Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами

Почему вы стали работать у Эли, а не у собственного дяди?

Дядя занимался в основном наличной торговлей хлопком. Я же хотел сразу стать трейдером.

Как долго вы работали на этой биржевой площадке? И чем конкретно занимались?

На площадке я работал клерком — с этого начинают все. Но попутно я много анализировал, наблюдая за рынком и пытаясь определить, что им движет. Я проработал в Нью-Йорке около полугода, а затем вернулся в Новый Орлеан и начал работать у Эли.

От Эли вы многое узнали о торговле?

Безусловно. Работа с ним стала для меня великолепной практикой. Эли торговал позициями размером в 3000 контрактов, когда открытый интерес на всем этом рынке был лишь 30000. По объему торговли он превосходил любого внебиржевого трейдера. Вот на кого и впрямь стоило посмотреть!

Он торговал фьючерсами против наличного рынка или просто спекулировал?

Только спекулировал. Что удивительно: он имел собственного биржевого брокера, и поэтому все точно знали его позиции. Его было легко вычислить. «Ну и плевать! Я их и в открытую обыграю!»

— говаривал он.

То есть все знали, что у него на руках?

Именно.

Но ему это, очевидно, не вредило?

Ничуть.

Разве это не исключение? А вы стараетесь скрывать свои позиции?

Пытаюсь. Но на самом деле те, кто проработал на площадке по пять-десять лет, знают мои позиции.

Когда я торгую, все об этом знают. Я твердо усвоил у Эли одно: в конце концов рынок двинется туда, куда он намеревался пойти.

Значит, по-вашему, скрывать свои позиции не так уж важно?

По-моему, важно пытаться. Раньше, например, расшифровать мои приказы было особенно просто, потому что я торговал количеством контрактов, кратным 300. Теперь я разбиваю приказ на части: одному брокеру могу отдать приказ на 116 контрактов, а другому — на 184. У меня на каждой площадке есть не меньше четырех брокеров.

Чему еще вы научились у Таллиса?

Таллис был очень крутым — другого такого я не встречал. Он внушил мне, что в торговле очень высока конкуренция и нужно уметь терпеть, когда получаешь подзатыльники. Что бы ты ни делал, избежать огромных эмоциональных взлетов и падений нельзя.

Это напоминает общие рекомендации по воспитанию характера. Нет ли каких-то особенностей применительно к торговле?

Таллис научил меня работать с объемами. Когда торгуешь по-крупному, нужно выходить из рынка, пока он отпускает, а не когда захочешь. Если нужно открыть или закрыть крупную позицию, то нельзя ждать, пока рынок достигнет нового максимума или минимума: ведь если это будет точкой разворота, то объем торгов может оказаться очень низким.

Торгуя на площадке, я усвоил одно: если предыдущий максимум был, например, 56,80, то на уровне

56,85 наверняка будет масса стоп-приказов на покупку. При цене спроса 70 и цене предложения 75 у всего биржевого круга появляется законный интерес покупать, поднимая цены, и выбить эти стоп- приказы, ликвидируя по ним свои позиции. В биржевом круге это самая обычная тактика. Работая вне площадки, я сочетаю эту тактику с тем, чему научился у Эли. Если в такой ситуации мне надо закрыть длинную позицию, то я ликвидирую половину на уровне 75, чтобы не беспокоиться о том, как выйти из всей позиции там, где сработают все эти стоп-приказы. Я всегда ликвидирую половину позиции ниже новых максимумов или выше новых минимумов, а оставшуюся половину — за этой точкой.

Чем еще вы обязаны Таллису?

Наблюдая за ним, я понял, что даже если рынок устанавливает новые высоты и выглядит прекрасно, то часто это бывает лучшим временем для продажи.

Он привил мне, что хороший трейдер должен быть, до некоторой степени, инакомыслящим.

Вы провели десятки тысяч сделок. Есть ли среди них какая-то особенная?

Да. Это было в 1979 году на рынке хлопка. Люди учатся в основном на ошибках, а не на успехах. Я тогда был брокером. У нас имелось много спекулятивных счетов, и у меня была длинная позиция почти в 400 контрактов по июльскому хлопку. Рынок колебался в диапазоне 82-86 центов, и я покупал всякий раз, когда он опускался до нижней границы этого диапазона.

Однажды рынок прорвался к новым минимумам, выбил стоп-приказы, а затем сразу отработал вверх на 30 или 40 пунктов. Я решил, что предыдущая вялость рынка была вызвана неустойчивостью цен вблизи этих хорошо известных стоп-приказов. Но теперь, когда они сработали, я подумал, что рынок снова готов к подъему.

Помню, как я стоял вне круга и вдруг, в пылу какой-то напускной храбрости, велел своему брокеру купить 100 июльских контрактов по цене 82,90, что тогда было очень крупным приказом. Он запросил покупку 100 контрактов по 90, и я помню, как брокер «Refco» бросился к нам через всю площадку с криком «Продано!». Компания «Refco» имела тогда наибольший запас хлопка, готового к поставке по контрактам. Я мгновенно понял, что они намереваются поставить хлопок против июльского контракта, который шел тогда с премией около 4 центов к октябрьскому контракту. И еще меня осенило, что, двигаясь в коридоре 82-86 центов, рынок просто намечал ориентиры для будущего прорыва вниз

[30].

То есть вы сразу поняли, что не правы?

Мгновенно. Я понял, что рынок съедет прямо к 78, и это будет щедро оплачено моей кровью. У меня уже была длинная позиция в 400 контрактов, к которой я за день добавил еще 100 и, наконец, еще

100 в ходе этой героической покупки, которую ни за что не надо было делать.

Значит, вы сразу поняли, что нужно выходить из рынка?

Нет. Я сразу понял, что мне нужно играть на понижение.

Насколько быстро вы среагировали?

Почти мгновенно. Когда брокер «Refco» крикнул «Продано!», все посмотрели на меня, потому что знали, что я попытаюсь сделать. «Если тебе надо в туалет — не теряй времени, делай прямо здесь»,

— сказал мне сосед, увидев, что я побелел как полотно. Помню, я повернулся и вышел глотнуть воды, после чего приказал брокеру продавать как можно больше. Рынок буквально за минуту достиг нижнего ценового предела, а я смог продать только 220 контрактов.

Когда вы ликвидировали остаток позиции?

На следующее утро рынок открылся на 100 пунктов ниже, и я начал продавать с самого открытия.

Когда рынок снова замер на нижнем пределе, я продал лишь около 150 контрактов. Когда всё завершилось, я под конец продал несколько контрактов на 4 цента ниже того уровня, где впервые понял, что позиция плоха.

Несмотря на довольно быстрые контрмеры, вы всё же получили большой удар. Как вам теперь кажется, что надо было делать?

Во-первых, никогда не изображать из себя героя на рынке. Во-вторых, никогда без меры не увеличивать свою позицию. Моя главная беда была не в количестве пунктов, проигранных на этой сделке, а в количестве контрактов, несоразмерно большом по сравнению с капиталом на счетах, которыми я управлял. Мои счета потеряли около 60-70 процентов капитала на одной этой сделке.