Елена Решетина - Суррогат или ценная бумага?

(4) Ценная бумага – это такой объект права собственности, который предоставляет соответствующему субъекту права имущественные и неимущественные права.

В большинстве своем ценные бумаги предоставляют имущественные права, выраженные, например, в обязательстве уплатить владельцу ценной бумаги определенную сумму денег. По сути, ценная бумага, как уже упоминалось, – это определенное обязательство, которое должно быть исполнено должником. «Неимущественные права» здесь, скорее, исключение, чем правило. Причем так называемые неимущественные права, о которых говорит Закон о РЦБ, могут заключаться только в корпоративной эмиссионной ценной бумаге по данному состоянию законодательства. К таковым можно отнести, в частности, право голоса или право управления обществом. Но даже право, с первого взгляда кажущееся неимущественным, по сути, покоится на имущественном интересе. Опять же, согласно общепринятой точке зрения «имущественные права – это субъективные права участников правоотношений, связанные с владением, пользованием и распоряжением имуществом, а также с теми материальными (имущественными) требованиями, которые возникают между участниками гражданского оборота по поводу распределения этого имущества (товарами, услугами, работами, ценными бумагами, деньгами). Имущественными являются правомочия собственника, право хозяйственного ведения, право оперативного управления (вещные имущественные права) и обязательственные права (в том числе право на возмещение ущерба), право авторов и изобретателей на вознаграждение за созданные ими произведения (созданные изобретения), наследственные права [28] Большой юридический словарь / под ред. А. Я. Сухарева, В. Д. Зорькина, В. Е. Крутских. М., 1999. С. 243. . И если предположить, что право голоса – это форма распоряжения акцией как ценной бумагой, то неимущественное право превратится в имущественное. Кроме того, в отличие от неимущественных прав практически всегда можно не только оценить права имущественные или определить цену неиспользования права (ущерб), но и найти их имущественное основание, точнее, имущественную цель, ради которой они, собственно, используются. Соответственно неимущественные права – это, скорее, антитезис вышеприведенному понятию. Однако если посмотреть внимательно на природу так называемых неимущественных прав – прав, управления обществом (право голоса), то можно увидеть, что использование данного «неимущественного» права всегда в своем основании имеет имущественный интерес, так как сущность управления любым акционерным обществом как коммерческой организацией сводится, как нетрудно догадаться, к получению максимально возможной прибыли. И употребление термина «неимущественное» к праву голоса носит большей частью условный характер.

Ценная бумага должна быть предусмотрена законом, или (и) порядок признания объекта права ценной бумагой должен быть установлен федеральными законами.

Данное положение объективно необходимо, так как при отсутствии такового нас ждет хаос на рынке ценных бумаг, оборот которых будет значительно усложнен ввиду необходимости в каждом конкретном случае выяснять, является ли документ ценной бумагой и следует ли считать каждый выпуск бездокументарных ценных бумаг действительно выпуском ценных бумаг. По данному поводу интересно мнение В. Белова, доказывающего, что «подход законодателя к решению вопроса об отнесении того или иного документа к числу ценных бумаг, основанный на прямой констатации соответствующего факта законом (принципе нормативности), должен быть признан нелогичным и не отвечающим сегодняшним потребностям. Его адекватной заменой должен стать подход, который условно можно было бы именовать «сущностно-следственным»: ценные бумаги создаются не законодателем, а волеизъявлением участников гражданского оборота. Задача законодателя состоит только в том, чтобы предложить систему критериев, соответствие которым будет означать признание того или иного конкретного документа ценной бумагой, и подчеркнуть правовые последствия, вытекающие из наделения документа таким статусом [29] Белов В. А. Ценные бумаги как объекты гражданских прав: Дисс… канд. юрид. наук (в форме научн. докл.). М., 1996. С. 14. .

С учетом мнения В. Белова, следует отметить тот факт, что необходимо взаимополезное сочетание подхода прямой регламентации законом видов ценных бумаг и подхода о презумпции применения законодательных критериев, в соответствии с которыми тот ли иной объект права мог бы быть признан ценной бумагой (здесь имеются в виду дополнительные критерии по отношению к более общему понятию ценных бумаг, критерии которого следует принимать во внимание в первую очередь). Это сочетание должно выражаться в том, что законодательно необходим не только порядок признания уже объективно существующих (например, некоторых инвестиционных инструментов) ценными бумагами, но и порядок отнесения к ценным бумагам потенциально возможных объектов. Причем такой порядок должен быть гибким настолько, насколько это возможно без ущемления прав потенциальных приобретателей новоявленных ценных бумаг.

Практически невозможно раз и навсегда установить незыблемый порядок признания объектов права ценными бумагами, как невозможен и исчерпывающий законодательный перечень видов ценных бумаг. Бесспорным является лишь факт, что законодательное закрепление видов ценных бумаг абсолютно оправдано с точки зрения оборота классических ценных бумаг (таких, например, как акции и облигации). В то же время экономика не стоит на месте и своим развитием вызывает к жизни потребность в обороте новых, ранее несуществовавших ценных бумаг, а также ценных бумаг с так называемой искаженной или модернизированной сущностью. Именно для подобных, новоявленных ценных бумаг нужен порядок их легитимации.

Подобное предложение не станет панацеей от появления так называемых суррогатов ценных бумаг. Именно в мутной воде суррогатных инструментов зарождаются совершенно новые конструкции, для которых сложно предусмотреть особый порядок легитимации. С одной стороны, цель суррогатных ценных бумаг, «не вписывающихся ни в какие рамки», как правило, носит далеко не «благие» с точки зрения законодательства намерения. Но наряду с наличием у суррогатов таких явно отрицательных черт следует признать, что «суррогаты – своего рода область финансовой фантазии, без которой невозможно дальнейшее развитие рынка ценных бумаг. Пример – депозитные и сберегательные сертификаты, которых еще 50 лет назад просто не существовало [30] См.: Миркин Я. М. Ценные бумаги и фондовый рынок. М., 1995. С. 265. . Если обратиться к более позднему периоду именно истории России, то следует признать, что появление мошеннических (или прямо криминальных) суррогатов, таких как, например, ценные бумаги печально известной «МММ», не только ведет к крупным финансовым скандалам и огромным убыткам владельцев таких бумаг, но и прямо угрожает экономической безопасности России. С другой стороны, скажем, инвестиционный пай, введенный в оборот как ценная бумага Указом Президента РФ от 26 июля 1995 г. № 765 «О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации» [31] СЗ РФ. 1995. № 31. Ст. 3097. , мог быть вполне признан суррогатом по формальному основанию (или в связи с тем, что инвестиционный пай вводился вопреки требованиям ГК РФ: не Законом, а подзаконным актом). Но в связи с экономической целесообразностью и наличием качеств, соответствующих требованиям развивающегося рынка ценных бумаг, инвестиционный пай был признан ценной бумагой Федеральным законом от 29 ноября 2001 г. № 156-ФЗ «Об инвестиционных фондах» (ст. 14). Соответственно как необходимое сырье в развитии рынка ценных бумаг следует воспринимать именно экономически обусловленные (точнее, экономически приемлемые) объекты, появление которых само по себе является результатом развития собственно рынка ценных бумаг, а не приемов «преступного экспроприирования», возникающих в связи с развитием не рынка ценных бумаг, а преступного финансового промысла. В совокупности же объективное назначение суррогатов ценных бумаг можно выразить, образно говоря, как творенья «силы той, что без числа творит добро, всему желая зла» [32] Гете И. В. Избранное: В 2 ч. Ч. 2 / пер. с нем. А. Аникст. М., 1995. С. 45. .